Читать «Тело как улика. Случаи из практики самого известного судмедэксперта Германии» онлайн - страница 12

Клаус-Бруннер проживал в двухкомнатной съемной квартире на улице Шонхаузер в Берлин-Штеглиц. Около двух часов ночи в субботу жительницу дома разбудил шум. Она посмотрела в окно и заметила ручную тележку перед соседним домом.

Клаус-Бруннер перетащил свою жертву вместе с чемоданом на второй этаж к себе в квартиру. Там он раздел труп и положил его на матрац, покрытый простыней. Также он снял кабельные стяжки с ног и запястий, а также приклеенный ко рту Мирко кляп. Оковы он выбросил в мусорный мешок в коридоре.

Предположительно, он сам разделся догола и лег рядом с объектом своей любви, которая, наконец, больше не сопротивлялась.

Во всяком случае, это можно заключить из странных коротких сообщений, которые Клаус-Бруннер распространял в Твиттере с марта по июнь 2015 года. «Я любил Кудрявую Голову совершенно безумно и рад, что могу завтра проснуться рядом с ним», – писал он там.

И ночью в 1:40 он ответил мнимому Яну Мирко Л. следующими твитом: «Немедленно выключи компьютер и иди в кровать!» В своем воображении Факс провел бесчисленные ночи с Мирко.

Что происходило в голове Клауса-Бруннера, когда он лежал в день выборов в Берлине в своей заброшенной квартире рядом с обнаженным трупом жертвы?

Я твердо убежден, что некоторые люди насквозь ожесточены. В своей профессиональной деятельности мне часто приходилось встречаться с такими людьми, но к их числу нельзя было отнести подавляющее число правонарушителей, включая убийц и бандитов.

Личность Гервальда Клауса-Бруннера также имела светлую, позитивную сторону. Его сопартийцы, избиратели и репортеры соглашаются, что во время своей короткой политической карьеры пират часто мог быть, вопреки своему грубому поведению, привлекательным отзывчивым человеком. Как депутат он слушал, когда люди его избирательного округа обращались к нему со своими заботами и нуждами. Необходимость помогать другим раскрывала положительные стороны его личности. Это давало возможность сдерживать свою темную сторону, по крайней мере, временно.

Предположительно, он оценил ситуацию, когда лежал рядом со своей Кудрявой Головой, чье тело начало быстро разлагаться из-за жары, стоявшей в Берлине в конце лета. Он понимал, что, совешив убийство, пустил свою жизнь под откос.

Взгляд в прошлое: кораблекрушение политического пирата – с 2011 по 2016 годы.

Он стал пиратом, «потому что хотел прекратить мямлить, начать что-то делать», объяснял Клаус-Бруннер в марте 2012 года журналистке из taz (немецкая ежедневная газеты. – Прим. ред.). Журналистка подумала, что Клаус-Бруннер был бы «возможно, одним из самых симпатичных политиков в городе на тот момент».

Сначала он с энтузиазмом погрузился в политическую работу. Он состоял в не менее чем шести комитетах, устраивал приемные часы для жителей. Работал до позднего вечера в своем офисе. Но ослаб не только общенациональный пиратский подъем, политическая карьера Клауса-Бруннера подходила к концу, не успев по-настоящему начаться. Пират повсюду искал врагов и предательство. Когда он чувствовал сопротивление, то бил всех вокруг, по крайней мере словесно.

Даже мини-скандал вокруг его палестинского платка на голове показал тогда, какая психически неустойчивая личность этот гигант. В начале ноября 2011 года, через некоторое время после успешных для партии пиратов выборов, Шарлотта Кноблох, бывший президент центрального совета евреев в Германии, упрекнула его том, что своим палестинским платком обер-пират (главный пират) Берлина показывает «национальные, антиеврейские убеждения и симпатию к насилию в борьбе с современным западом».

Когда Клаус-Бруннер столкнулся с этим обвинением, он был вне себя от ярости. То, что он не рассчитывал на критическую интерпретацию своего символического наряда, могло быть из-за наивности неопытного молодого политика. Но он чувствовал, что задет лично и истерически нанес ответный удар, а наблюдатели имели возможность видеть безумное поведение Гервальда Клауса-Бруннера.

Еще вечером 2 ноября 2011 года, в день когда Шарлотта Кноблох опубликовала свой упрек, Клаус-Бруннер выступил перед камерой, заявив, что он не антисемит, у него бабушка еврейка. «И я буду носить платок, пока конституция предоставляет мне право на свободу слова». Он мог бы хорошо справиться с этим. Но его точка зрения порицалась в каждом последующем комментарии к скандалу. Клаус-Бруннер едва пришел в себя от гнева.

Он чувствовал заговор СМИ против пиратов и прежде всего против него самого. На следующий день репортеры наблюдали за тем, как он в обычной пекарне в Штеглице пил кофе, а его телефон звонил непрестанно. Журналисты бесчисленных СМИ Германии и зарубежных стран хотели знать, как он относится к обвинениям. Вместо того чтобы просто выключить телефон, он принимал один звонок за другим. «Они только хотели, чтобы я сделал ошибку!» В этом он, конечно, был не совсем прав, но прививаемая ему с детства мания преследования, по-видимому, сыграла свою роль. Факс в гневе все больше и больше ругал себя, что в конце концов запутался и позволил журналистам тянуть его за кольцо в носу словно медведя по манежу.

При этом история о том, как он пришел к палестинскому платку, на самом деле довольно проста. Во всяком случае, по его мнению. Он работал много лет назад электриком на крупной строительной площадке в Хайфе, в Израиле. Там один коллега подарил ему платок. «На стройке у всех есть платок на голове». От солнца. Гервальд Клаус-Бруннер был, в принципе, сентиментальным человеком. Он окружал себя сувенирами из более раннего периода жизни. Фото его первого любовника он использовал 25 лет спустя как фон рабочего стола на своем компьютере. Как и все личности с нарциссическим расстройством, он проецировал эмоции и воспоминания на людей из своего окружения. Он, очевидно, едва замечал, что эти люди – самостоятельные личности. А вещи – такие как палестинский платок – исторически, политически, социально были заряжены для него неким смыслом. Только так можно было объяснить, что в протест на обвинение в «антиеврейских убеждениях»

он носит Звезду Давида, хорошо видимую на цепочке на его шее.

В немецкой реальности 2016 года не имело никакого значения, что демократически избранный депутат демонстративно идентифицирует себя с жертвами антисемитской несправедливости, имевшей место в рейхе Гитлера. Успех пиратов был прямым подтверждением существования демократии, которая делает возможным участие даже странного меньшинства в политической жизни.

Но в личном микромире Гервальда Клауса-Бруннера обвинение в антисемитизме имело определенный смысл. Его родители – фанатичные антисемиты. Евреи для них – преступники, неполноценные, как и гомосексуалисты. Когда Гервальд Клаус-Бруннер в возрасте 20 лет признался в своей нетрадиционной ориентации, то в полной мере ощутил ненависть и презрение своих родителей. Ему казалось, что теперь он знает, как чувствует себя еврей под нацистским кнутом.

Его словесные атаки выглядели преувеличенно грубо даже на фоне традиционной для Берлина вседозволенности. Относиться к «женской квоте» можно по-разному, но определять ее как «бонус груди» достаточно оскорбительно. Когда Клаус-Бруннер появлялся на партийном съезде с молотком в качестве «усилителя мнения», он делал акцент, очевидно, на запугивании, а не на убеждении. А назвать традиционно анархический округ Берлина Фридрихсхайне-Кройцберг как «Фридрихсфаил-Шайсберг (Фридрихнеудачник-Чертова гора)» – это звучало оскорбительно и стало еще одним шагом в направлении политического самоубийства. В конце концов речь шла о мерзком оскорблении района города, который был цитаделью партии пиратов.

Законодательный период наполовину прошел, а Клаус-Бруннер уже полностью выбыл из игры. В своей фракции он был изолирован, в заседаниях почти не принимал участия с середины 2014 года – он был отозван из большинства комитетов своей фракции. Он властно отчитывал якобы некомпетентных сотрудников, а сам не справлялся с политической работой, не успевая работать с заявлениями избирателей, отвергал помощь. Менее чем через три года он станет широкоизвестен как «лицо» пиратов, одна часть фракции хотела собственно только одного: как можно скорей от него избавиться. В январе 2016 года большая часть из пятнадцати членов фракции пиратов предложила исключить Гервальда Клауса-Бруннера из партии. Это было сделано из-за его невыносимых словесных заявлений. Клаус-Бруннер должен был понять: даже если пираты вернутся в палату представителей, его определенно там больше не будет. 23 июня 2016-го, во время выступления в палате представителей в Берлине, Клаус-Бруннер сделал мрачное заявление, которому придали особое значение некоторые депутаты. После предстоящих выборов, объяснил гигант в палестинском платке, члены других фракций очень пожалеют, что пиратская фракция тогда не будет существовать. Также он заявил: «Вам нужно будет вставать в начале каждого пленарного заседания и одну минуту молчать».

Сообщается, что большинство сенаторов и депутатов других фракций после этого заявления обратились к членам фракции пиратов: их коллега Клаус-Бруннер только что объявил о собственном самоубийстве? Но другие пираты просто пожимали плечами. Многие из них очень хотели избавиться от Факса.

«Невписывание в социум» – этот ретроспективный самодиагноз Гервальда Клауса-Бруннера можно отнести не только к его детским и юношеским годам, но и ко всей жизни. На протяжении своего существования Гервальд Клаус-Бруннер был аутсайдером, способным добиваться внимания только угрозами, запугиванием, насилием. Вскоре он, вероятно, поверил, что сможет возродиться заново в качестве заботливого городского политика. Но уже вскоре его стремление к словесной и физической агрессии снова победило благие устремления.

В конце концов в нем снова и снова проявлялись усвоенные с детства разрушительные модели поведения. Как, например, случай, который привел его за два десятилетия до этого к позорному увольнению из бундесвера. Сержант, которому Клаус-Бруннер признался в своей симпатии, дразнил его «п***м». Отверженный любовник сорвался и ударил его.