Читать «Татьяна» онлайн - страница 17
Николай Владимирович Блохин
Вошёл начальник оперативного отдела, положил сводки на стол и чему-то ухмыльнулся.
– В ваших сводках есть что-нибудь весёленькое, полковник? – невесело спросил Гинденбург.
– Во фронтовых сводках ничего особенного, экселенц, мелкая возня и такие же перестрелки местного значения. Из ставки противника любопытное известие: их верховный главнокомандующий принял очередное стратегическое решение, так сказать, очередной церковно-азиатский демарш-выверт...
– Ирония хороша, полковник, когда под ней есть основание. С тех пор, как русский Император стал верховным Главнокомандующим, мы не продвинулись ни на сантиметр! Мы прекратили наступать и зарылись в землю!.. Так что за выверт?
Несмотря на нагоняй, полковник продолжал ухмыляться:
– Икону их главную везут на их Юго-Западный фронт. Вместо пушек и снарядов, – ухмылка разрослась ещё шире, – всё время забываю... Владимирская. В Успенском соборе висит.
– И что всё это значит по-вашему?
– Думаю, что это ничего не значит, экселенц. Демарш. Моральная, так сказать, поддержка окопам. А я предлагаю на эту тему в наших фронтовых газетах комментарий дать. Чтоб с издёвочкой и карикатуркой...
– Принесите-ка мне лучше сведения об этой... Владимирской.
– А тут пленный есть, в котельной работает, у него Она на маленькой дощечке, говорят, по полночи перед Ней поклоны бьёт и вообще с Ней не расстаётся.
– Как попал в плен? – спросил Гинденбург, когда к нему привели пленного, – сдался?
– Да нет, упаси Господь, такая святыня при мне, нешто можно сдаваться? Землёй от взрыва накрыло.
– И что же твоя святыня тебя не выручила?
– Да что вы, господин генерал, как же это не выручила?! Да от такого взрыва-накрыва от меня б мокрое место должно остаться, а меня так, контузило только. Да уж оклемался давно. Тут эта.., господин полковник велел вам про Владимирскую рассказать, рассказчик-то из меня аховый, а рассказать ведь есть чего. – Сначала покажи.
Впервые в жизни Пауль фон Гинденбург рассматривал так близко и так долго православную икону. "Однако нарисовано сильно. Взглядики впечатляют, что у Матери, что у Младенца..." Гинденбург поднял глаза на пленного. Тот растерянно и недоумённо смотрел на главное лицо немецкой армии – что за прихоть такая генеральская, про Владимирскую ему рассказать. Полковник, переводивший своему главному и пленному, думал примерно так же.
Гинденбург протянул икону пленному и сказал:
– По приказу вашего Императора Её везут на фронт. Ту, которая в Успенском соборе...
Переменился в лице пленник, его глаза вспыхнули внезапной радостью, он истово перекрестился:
– Ай, давно бы пора, вот уж действительно весточка, нечаянная радость!..