Читать «Татьяна» онлайн - страница 12

В ответ на это "король проповеди" заметался ещё больше, и ещё больше почему-то стал распространяться о странностях народа, с которым она собирается связать свою судьбу. Особенно упирал он на странность почитания у них праздника Покрова. Покрова всё той же Богородицы. О празднике Покрова она услышала тогда впервые. Очень, оказалось, осведомлён "король проповеди" о православных празниках. А странность оказалась в том, что именно корабли русских, тогда язычников, идущие на Константинополь, разметала буря, когда греки во Влахернском соборе молились Богородице, что спасла Она их от напасти нашествия русских язычников. И Она покрыла Своим омофором молящихся, простёрла его над ними, и всё нашествие было потоплено в водах Босфора.

– И вот греки, вполне европейская нация, – восклицал, размахивая руками, "король проповеди", – почти забыли об этом празднике, а для русских (ох уж эти русские!), чьи корабли Она потопила, это чуть ли не самый значительный праздник после Пасхи!..

Тогда она больше удивилась не русским, а грекам, и не поверила, что они забыли о таком празднике. Разве можно забыть о чуде, которое спасло твоё отечество? Вот ведь не забыли же эти странные русские об изгнании Тамерлана. А кто его мог отогнать, кроме Неё? Тут "король проповеди", уже весьма разгорячённый, сказал так:

– Не может хоть кого изображение, нарисованное на доске, прогнать...

Она перевела взгляд на подарок из России, на Владимирскую, и почувствовала, что резкие убеждения, громкие слова "короля проповеди" стали почти неслышны, словно заглохли в некоем ватном тумане, а её будто обволакивает дрожь наводящий, от всего защищающий покров чего-то такого, чему нет объяснений словами человеческими, да и не нужно, и не хочется ничего объяснять. Вот тогда она и начала осознавать, что такое таинство православное, когда нет слов, но есть глаза с освящённой иконы, душу тебе пронзающие. Снова повернула голову туда, где таинства нет, откуда на неё сыпались убеждающие громкие слова. Прервала его замечанием:

– Но ведь ушёл же Тамерлан.

Заметался "король проповеди" и, актёрски закатывая глаза, заявил:

– Этому есть два научных объяснения. Первое: он спешил к любимой женщине в Самарканд, которая опасно заболела.

Тут она широко раскрыла на "короля проповеди" глаза и рассмеялась. Нет, она не знала тогда, что от пределов России он пошёл не в Самарканд, а на Астрахань, которую и взял почти сходу в декабре при двадцатиградусном морозе, вьюге. Но уж больно нелепо выглядело это объяснение. Она представила, как на такое его решение отреагировало бы войско, четыреста тысяч головорезов, двадцать лет с коней не слезавших и в совершенстве умевших только одно – убивать. И снова рассмеялась.

– Вы смеётесь над любовью, ваше высочество, – расстроенно произнёс "король проповеди".

– Я смеюсь не над любовью, – она сразу посерьёзнела. – Я смеюсь над первым научным объяснением, – и совсем уже холодно спросила:

– Надеюсь, над вторым вы не дадите повода смеяться?

– А второе объяснение – это русская погода, осень-зима надвигались, а эти два времени года – ох-хо-хо, гибельны для любой армии сами по себе. Печальный опыт Наполеона – типичный пример для тех, кто пренебрегает этим.