Читать «Тарих-и Салими (Источник по истории Бухарского эмирата)» онлайн - страница 69

В 1329 г. х., [1910 г.]. в год мыши, его величество Саййид эмир М'ухаммад Алим-хан, борец за веру, воссел на престол царства благородной Бухары. Открыв двери восполняемой богом казны, он устроил приём всем столпам государства. Всем улемам, военачальникам, доставляя удовольствие своими милостями, он подарил: сарпо, коней с драгоценными уборами, танхо 236, мельницы — каждому по достоинству. Жалованье предводителей нукеров увеличили в два раза. Танабане 237, получаемый ими ежегодно, определили в следующем размере: танабане чухра агаси 238 было девяносто тенег, стало двести двадцать тенег; танабане мирзы-баши было [в размере] ста тридцати тенег, теперь стали давать по триста тенег; танабане джибачия было сто восемьдесят тенег — сделали четыреста тенег; танабане караул-беги было двести двадцать тенег, [теперь] определили [в сумме] шестьсот тенег; танабане мирахура было триста тенег, сделали восемьсот тенег; танабане токсабы было триста пятьдесят тенег, сделали тысячу тенег; танабане ишик-ага башия 239 было четыреста тенег, сделали тысячу двести тенег; танабане амарат-панах-биев было пятьсот тенег, теперь определили сумму в две тысячи тенег. /125а/ Эти все танабане и комплекты одежды нукерам [раньше] давали один раз в год. Счастливый молодой падишах размер ежегодных танабане и число /131/ комплектов одежды постановил [давать] два раза в год. Кроме того, от слуг амарат-панахов [биев] до начальника дворцовой охраны установили обычай дарить ежегодно по одному коню. Месячное жалованье воинов регулярных войск со времени его величества милосердного Саййид-эмира Музаффар-хана до эпохи его величества Саййид-эмира Абдулахад-хана, чье место в раю, было двадцать тенег. Месячное жалованье воинов регулярной армии увеличили сразу в три раза — назначив сумму в шестьдесят тенег. Простили поземельный налог размером в десять тенег с каждого мана урожая по тогдашним ценам взимаемой с подданных, [живущих] на территории [Бухарского] государства, а поземельный налог будущего года сократили наполовину. С каждого танаба сада, в зависимости от урожая, брали от двухсот до четырехсот тенег поземельного налога, теперь стали брать по тридцать тенег. Раньше с каждого танаба клевера брали от ста до трехсот тенег поземельного налога, теперь его определили в двадцать тенег. Этими своими благодеяниями [эмир] всем подданным доставил удовольствие;

Мирзу Насруллу парваначи, временно стоявшего у ворот высочайшего Арка 240, возвысили сразу на пост кошбеги и поручили ему всю государственную власть в благородной Бухаре. Сам его величество [эмир], как это делал его благородный отец, каждый год ездил в Россию, в чарбаг Бахчасарай, а большую часть времени проводил в вилайате Кермине, в чарбаге Ситара-и Махаса, который создал его высокочтимый отец. Кроме того, он там же построил просторные, высокие царские дворцы и сделал это место высочайшей столицей и своей резиденцией, /125б/ где он занимался справедливым разбором жалоб, потому что все [государственные дела] передал в полное ведение Мирзы Насруллы. У этого явно /132/ бесчестного человека, родом из Балха, был отец по имени Насир-махдум, который был проклят своим отцом, казием Рахимча, за свою дерзость и злонравие. Позднее [Насир-махдум бежал от отца и] занялся земледелием. Он, в свою очередь, проклял своего сына Мирзу Насруллу. Последний бежал от своего отца в Самарканд и стал служить у Мирзы Умара, начальника ночной стражи Самарканда. После увольнения, он оттуда переехал в Зияуддин и стал служить у правителя Зияуддинского вилайата амарат-панаха Астанакул-бия парваначи. Еще при Саййид эмире Музаффар-хане он оттуда пролез в высочайший двор. Во время нынешнего высокочтимого падишаха он занял столь важный пост вазира. День ото дня деяния этого неблагодарного достигли все большего успеха. Его величество без его совета никаких вопросов самостоятельно не решал. Этот негодяй сделал покорным себе всех правителей, судей, военачальников и улемов, и притом в такой степени, что увольнение и утверждение всех слуг высочайшего двора было поручено ему. И постепенно его положение дошло до того, что падишах был падишахом только на словах. Всех он сделал себе послушным до того, что каждый из улемов, военачальников и рядовых подданных не обращался к его величеству, владыке правоверных. Все, подхалимничая перед этим безбожником, получали свой кусок хлеба от высочайшего правительства. Даже русских государственных чиновников он склонил к себе, торговцев сделал себе послушными и, действуя как безбожник и негодяй, осуществлял свои замыслы, /126а/ которые противоречили мусульманским обычаям. Следовал он по пути джадидов 241. [Мирза Насрулла] назначал на должности казия и правителей [вилайатов] только таких лиц, которые были единодушны с ним в его поступках и воззрениях, а несогласных с ним он смещал с /133/ должностей. Так, например, пишущий эти строки в 1332 г. х., [1914] без каких-либо совершенных им преступлений был снят с управления Шахрисабзом.