Читать «Танцующая в пламени» онлайн - страница 48

   Посомневавшись, Маркграф все же решил рискнуть. Написав на пергаменте пару фраз, приложил к нему перстень-печать с гра-вировкой "Маркграф Лотширский" и скрепил послание сургучом. Текст был предельно прост и не содержал крамолы: "Не будет ли Сиятельная герцогиня столь любезна, чтобы найти время для нео-фициальной аудиенции. Любитель специй Гюстав".

   Утром Розали передала письмо Жане:

   -- Госпожа его давно ждет, -- умирая от страха, солгала она подруге.

   Вскоре Лавра держала записку в руках. Взглянув на нее и недоуменно передернув плечами, миледи прошептала:

   -- Ему все неймётся. Хочется остроты ощущений. Что ж, мы можем их даровать с лихвой. Верно, Нико?

   Затем, сурово взглянув на служанку, спросила:

   -- Кто ее принес?

   Жане, дрожа всем телом и заикаясь, пролепетала:

  -- Я... я... думала, что госпожа... Ваше Сиятельство ее ожида-ет. Если бы я только знала... Да разве бы я посмела...

  -- Ты что, дуреха, оглохла? Я же тебя ясно спросила: кто пере-дал тебе письмо? -- прервала ее герцогиня. -- Отвечай!

  -- Это Рози... Она...

   -- Живо ее ко мне. Ну, давай, давай, пошевеливайся! Жане словно ветром сдуло.

   Когда она в сопровождении едва живой Розалии появилась вновь, Лавра уже сидела в кресле рядом с небольшим туалетным столиком. Перед ней в подсвечнике, исполненном в виде голо-вы "дракона забвения", горела свеча. Пламя, вдруг вспыхнув ярче, отклонилось немного в сторону. У Жане от недоброго предчувствия болезненно сжалось сердце, но помочь подруге она уже не могла. Та сама накликала беду, да еще и ее впутала.

   -- Пусть горничная подойдет ко мне. Ты же останься у две-рей, а то потом месяц толку от тебя не жди, -- приказала герцо-гиня и, немного помолчав, добавила: -- Да и дверь прикрой, пламя дрожит.

   Розали шла к миледи так, как обреченная мышь ползет в рот к голодному удаву или одурманенная наркотиком жертва под нож жрецу. Подойдя к столику, девушка остановилась. Она была белее первого снега, а сознание и разум теплились где-то в глу-бине существа, словно одинокая искра в куче золы.

   Лавра жадно впилась глазами в ее лицо. Казалось, что она наслаждается неограниченной властью над несчастной. При желании герцогиня могла легко убить девушку одним словом или жестом, но цель была иной.

   Свеча вспыхнула ядовито-желтым пламенем, и небольшое облачко окутало голову жертвы. Девушка не то охнула, не то застонала, после чего, равномерно покачиваясь, стала смотреть широко открытыми, немигающими глазами на свою мучительницу. Она напоминала ожившего мертвеца, такого же, как в замке Ралина. Миледи полушепотом начала расспрашивать. Отвечала Розали тихо, но внятно. Этот кошмар длился лишь пару минут. Затем, удовлетворенно кивнув головой, Лавра про-шла к двери.

   Проходя мимо дрожащей служанки, окатила ее ледяным взглядом и небрежно бросила:

   -- Можешь заняться своей подружкой. Думаю, наука пойдет ей впрок. Долго не станет совать нос в чужие дела.

   Почти сразу же раздался звук падающего тела. Жане, немно-го поколебавшись, все же подошла к лежащей девушке. Ей вдруг показалось, что Розали умерла. Она увидела ее белое, как воск, лицо и синие губы. Полуоткрытые остекленевшие глаза смотре-ли в никуда, а изо рта вытекала тонкая струйка кровавой слюны. Волосы на голове Жане встали дыбом, а по спине побежали капли холодного пота. В любой миг она могла потерять созна-ние или с криком выбежать из комнаты, но тут Розали сделала первый неуверенно-судорожный вдох. Выдох дался ей с еще большим трудом. С губ сорвался очень тихий, но от этого не менее страшный стон. Собравшись с силами, Жане бросилась к подруге, приподняла ей голову, вытерла подолом слюну. С каж-дым новым вздохом жизнь возвращалась в молодое тело. Вскоре девушка открыла глаза и недоуменно-бессмысленным взглядом обвела комнату, а затем, вспомнив что-то невыносимо страш-ное, жалобно вскрикнув, заметалась, словно раненая птица в руках охотника. Пытаясь успокоить, Жане крепко прижала ее к груди. Розали сразу обмякла и горько разрыдалась. Не смогла сдержать слез и сама утешительница. Так они вдвоем, крепко обнявшись, обливаясь горючими слезами, сидели на полу возле столика, на котором все еще горела свеча.