Читать «Танковый погром 1941 года. Впервые в авторской редакции» онлайн - страница 263

Думаю, что командарм–16 не слишком и возражал, возвращаться на тюремные нары ему не хотелось. 16 ноября Рокоссовский бросил в бой только что переданную ему 58–ю танковую дивизию. Дивизия прибыла с Дальнего Востока и вошла в состав армии 14–го числа, не успела произвести разведку местности и расположения противника. И вот ее бросили в фронтальный удар и, как водится, через болото. Много танков завязло и вышло из строя, остальные были расстреляны немцами с замаскированных артиллерийских позиций. В одной атаке дивизия безвозвратно потеряла 157 танков из 198 и 1 731 человека убитыми и ранеными ― треть личного состава.

Рокоссовский обвинил в неудаче командира дивизии генерал–майора А.А. Котлярова, который, не выдержав, застрелился, оставив предсмертную записку:

«Общая дезорганизация и потеря управления. Виновны высшие штабы. Не хочу нести ответственность. Отходите за противотанковое препятствие. Спасайте Москву. Впереди без перспектив».

В мемуарах Рокоссовский мимоходом вспомнил:

«Получили мы 58–ю танковую дивизию почти совсем без боевой техники».

В тот же день командующий 16–й армией послал в атаку на окопавшуюся немецкую пехоту и танки 7–й танковой дивизии 17–ю и 44–ю кавалерийские дивизии, прибывшие из Средней Азии! Боеспособность прибывшей кавалерии Рокоссовский оценивал невысоко:

«Лошади оказались не перекованными к зиме, а в Подмосковье грунт уже замерз, на заболоченных местах появился лед, и это затрудняло передвижение конницы. Бойцы и командиры дивизий еще не имели навыков действий на пересеченной и лесисто–болотистой местности».

Вот этих азиатов ― 6 тысяч человек ― командарм и бросил на немецкие танки, получать, так сказать, «навыки действий».

Описание этого боя сохранилось в журнале боевых действий 4–й танковой группы Гёпнера:

«…Не верилось, что противник намерен атаковать нас на этом широком поле, предназначенном разве что для парадов… Но вот три шеренги всадников двинулись на нас. По освещенному зимним солнцем пространству неслись в атаку всадники с блестящими клинками, пригнувшись к шеям лошадей… Первые снаряды разорвались в гуще атакующих… Вскоре страшное черное облако повисло над ними. В воздух взлетают разорванные на куски люди и лошади… Трудно разобрать, где всадники, где кони… В этом аду носились обезумевшие лошади. Немногие уцелевшие всадники были добиты огнем артиллерии и пулеметов».

Что последовало за этим? Последовала повторная атака! Не мог же Рокоссовский доложить, что и задача не выполнена, и люди целы.

«И вот из леса несется в атаку вторая волна всадников. Невозможно представить себе, что после гибели первых эскадронов кошмарное представление повторится вновь… Однако местность уже пристреляна, и гибель второй волны конницы произошла еще быстрее, чем первой».

А нам рассказывают анекдоты о польских уланах, атаковавших в конном строю немецкие танки!

В этой бойне 44–я дивизия погибла почти полностью, а 17–я потеряла три четверти личного состава, от нее осталось 800 человек, при этом

«никого с немецкой стороны даже не ранило» (!)