Читать «Там, где шумят михайловские рощи» онлайн - страница 8

В Михайловском Пушкин мечтал не только отдыхать, но и писать, работать.

…Под сенью дедовских лесов, Над озером, в спокойной хате, Или в траве густых лугов, Или холма на злачном скате, В бухарской шапке и в халате Я буду петь моих богов.

Поездка в Михайловское была решена. Девятого июля 1819 года переводчик Иностранной коллегии Александр Пушкин подал прошение об отпуске для выезда «в здешнюю губернию» на двадцать восемь дней по собственным делам. На другой день он был уже в дороге.

В Михайловском, как и два года назад, приветливо шумели деревья старого парка, пестрели луга, синела недвижная гладь озёр. Только не было здесь больше бабушки Марии Алексеевны. Она умерла летом 1818 года.

После петербургской квартиры, где на всём лежал отпечаток неустроенности и беспорядка, михайловская усадьба пришлась Пушкину особенно по душе.

Дом, сад, огород — всё знакомое, родное… Казалось, их любовно хранит невидимка-домовой, крошечный старичок из няниных сказок. Хотелось попросить его, чтобы он и впредь оберегал этот милый уголок.

Поместья мирного незримый покровитель,       Тебя молю, мой добрый домовой. Храни селенье, лес и дикий садик мой       И скромную семьи моей обитель! Да не вредят полям опасный хлад дождей И ветра позднего осенние набеги;       Да в пору благотворны снеги       Покроют влажный тук полей! Останься, тайный страж, в наследственной сени, Постигни робостью полунощного вора       И от недружеского взора       Счастливый домик охрани! Ходи вокруг его заботливым дозором, Люби мой малый сад и берег сонных вод,       И сей укромный огород С калиткой ветхою, с обрушенным забором!       Люби зелёный скат холмов, Луга, измятые моей бродящей ленью,       Прохладу лип и клёнов шумный кров —       Они знакомы вдохновенью.

В Михайловском всё рождало вдохновенье.

Пушкин и на этот раз привёз из Петербурга свою неоконченную поэму-сказку «Руслан и Людмила». Здесь писал её предпоследнюю, пятую песнь.

Стихи слагались и во время прогулок. Крепкий, ловкий, он часами бродил по лугам и лесам, по берегу Сороти, и под шум деревьев, плеск реки возникали поэтические картины поэмы:

На склоне тёмных берегов Какой-то речки безымянной, В прохладном сумраке лесов, Стоял поникшей хаты кров, Густыми соснами венчанный, В теченьи медленном река Вблизи плетень из тростника Волною сонной омывала И вкруг него едва журчала При лёгком шуме ветерка.