Читать «Такое кино» онлайн - страница 37
Ольга Тартынская
Чтобы быть неподалеку от хозяина, она села на высокий, неудобный стул. Туринский рассмеялся:
- Да сядь по-человечески, отдохни!
Он указал на ближайший диван, рядом с которым стоял низкий столик, а сам принес бокалы и бутылку шампанского.
- Выпьем для начала!
Туринский открывал бутылку, приносил и выкладывал на столик фрукты, коробку конфет и что-то еще, наливал шампанского, а Женя все разглядывала квартиру и не могла понять, нравится ли она ей. Здесь ничто не говорило о хозяине, его занятиях, пристрастиях, увлечениях. Может, это не его квартира?
Они выпили, и Туринский поспешил к своим пакетам. Мордвинова понемногу допила вино, налила себе еще и почувствовала, что страшно голодна. И немудрено: на банкете от возбуждения она не могла есть, только пила. Она посмотрела на режиссера, который хлопотал на кухне, что-то жарил, резал, выкладывал на тарелки, и глотнула слюну.
Туринский принес на подносе тарелки с истекающим соком жареным мясом, и Женя вовсе зашлась слюной. В небольших пиалах он подал два разных салата, нарезанные овощи на деревянной дощечке, черный хлеб со злаками в соломенной хлебнице. Они принялись, наконец, за еду. Ловко орудуя ножом, Туринский раскрывал ей секреты приготовления нежного сочного мяса, а Женя слушала и не слышала, думая о нем.
Все так обыденно, по-семейному. Как когда-то на Литейном в Питере или в первый год на Потылихе. Роднее этого человека никого у нее нет, а они не виделись пятнадцать лет. Куда ушла жизнь?..
- Жень, ты что? - встревожился Туринский. - Ревешь, что ли? С ума сошла?
Однако она ничего не могла с собой поделать.
- Я так скучаю по тебе всю, так скучаю! - плакала Женя, а испуганный мужчина обнимал ее и бормотал, утешая:
- Я же здесь, здесь...
Ночь признаний
Она открыла глаза и долго силилась понять, где находится. Суперсовременный дизайн спальни, который она с трудом разглядела сквозь слипшиеся ресницы, скоро отрезвил Мордвинову. До ее сознания дошла, наконец, фраза, разбудившая ее.
- Ты прости, Женька, мне на самолет пора. Я утром должен быть в Праге, на съемках.
Она подскочила:
- Господи, который теперь час?
- Три тридцать ночи, - ответил уже одетый Туринский.
Она спала не больше часа.
- Мне пора в аэропорт. Собирайся, я завезу тебя домой.
Вот и кончился праздник.... Женя все вспомнила. Как радовалась, что белье пригодилось, то самое, дорогущее, сногсшибательное! Ведь он, утешая, схватил Женю в охапку и унес сюда. Оказывается, есть в этой огромной квартире потайные уголки, не все на виду.
Вспомнила их торопливые, страстные ласки и вернувшуюся память тела, такую острую, что у них даже не было времени, чтобы раздеться...
- Ей-богу, как подростки, - смущенно бормотал потом Туринский, отдыхая на ее плече.
Потом они много говорили, снова любили друг друга, как подростки, и опять говорили. В основном он.
Говорил, что давно чувствует себя человеком из прошлого. Все твердят о современности его фильмов, об экспериментах, новых формах, а он, как выживший после ядерной катастрофы, ничего вокруг себя не узнает. Новый мир, чуждый мир. Да, как художник он всегда готов к поиску и ко всему новому. А как человек... Ведь была долгая жизнь, богатая разным опытом.