Читать «Тайные битвы ХХ столетия» онлайн - страница 129

После этого, как по сигналу, началась бешеная травля де Голля во французских средствах массовой информации. Теперь его «защищали лишь немногочисленные, выходившие маленьким тиражом голлистские газеты», — писал советский биограф генерала Н. Молчанов, как бы между строк намекая, что правая «Фигаро» объединилась в этой травле с просоветской «Юманите».

В апреле 1968 г. в Монжраблане (Канада) состоялось заседание Бильдербергского клуба, в основном посвященное мерам против французского президента. Одними из главных действующих лиц этого мероприятия были барон Эдмон де Ротшильд (как мы помним, банкир и патрон Помпиду), а также глава ведущего отдела ЦРУ Джеймс Энглтон (присутствовали также представители европейских разведок). Как водится, это заседание не оставило протоколов, но события последующих дней красноречиво раскрыли принятые там решения.

Начиная с празднования 1 Мая, в Париже начались выступления студентов. Требования их были весьма хаотичны: от реформы высшего образования до социальной революции. Студенческие беспорядки немедленно использовали спецслужбы, о чем свидетельствуют, например, воспоминания координатора ЦРУ и испанской разведки Л.М. Гонсалеса-Маты. На совещании представителей спецслужб, состоявшейся в начале мая на парижской квартире представителя ЦРУ во Франции американский полковник Грэхем (координатор ЦРУ и американской военной разведки) изложил план действий:

«Нужно, чтобы наши друзья провоцировали беспорядки, создавали побольше инцидентов между манифестантами и силами охраны порядка. Разрушения и побольше раненых — сейчас они наши лучшие союзники. Необходимо вызвать ответную реакцию у «молчаливого большинства» и буржуазии, которые, почувствовав опасность, заставят де Голля изменить политический курс…

Возможно, давление со стороны правых вынудит де Голля уйти, освободив место для правительства, с которым будет легче договориться».

На всякий случай координатор ЦРУ и американской военной разведки счел нужным и подстраховаться: «Необходимо проникнуть в руководящие органы подрывных сил, выяснить их планы и возможности, чтобы оказывать свое влияние в нужном направлении, а если мы сочтем их опасными, можно будет начать саботаж изнутри».

Агенты западных спецслужб немедленно принялись за работу. Множество дядей явно нестуденческого возраста сновало меж групп юных мятежников, давая советы по строительству баррикад и тактике борьбы с полицией. Волнения студентов принимали все более агрессивный характер. Латинский квартал покрылся десятками баррикад, взрывались бутылки с горючей смесью, гремели выстрелы. Бунтовщиками был захвачен не только ряд помещений Сорбонны, но и, например, театр «Одеон», ставший штабом так называемого Комитета революционных действий. (Только в его службу охраны, по воспоминаниям Гонсалеса-Маты, был внедрен с десяток агентов ЦРУ). Обильно лилась кровь: в больницы доставлялись сотни раненых.

Одновременно с американской рукой в события активно вмешалась и советская. Трогательное единство Запада и Востока проявилось не только в общности терминов пропаганды по обе стороны океана, обвинившей французского президента в диктаторстве, но и в совместных подрывных действиях. Всеобщая конфедерация труда, руководимая коммунистами, объявила всеобщую забастовку, где помимо экономических требований, был призыв к отставке де Голля. К концу мая бастовало 10 миллионов человек — почти весь пролетариат Франции.