Читать «Тайны и предания старой Москвы» онлайн - страница 45
Владимир Браниславович Муравьев
Несмотря на ночное время, собор наполнился людьми, все горячо молились.
Наутро войско хана Магмет-Гирея отступило от Москвы. Татарские воины, как рассказывается в летописи, получили приказ перед штурмом города выжечь ближние посады, но, подъехав к стенам Москвы, увидели неизвестно откуда взявшееся летящее по воздуху и окружающее город бесчисленное войско. Они поскакали к хану и рассказали ему о том, что увидели. Магмет-Гирей, не поверив, послал других воинов, но и те, «видеша того сугубейшее воинство русское», вернулись с теми же словами. «И третие посла некоего от ближних уведати истину… И <тот> трибеже и вопия: О царю! что коснеши? побегнем! Грядут на нас безмерное множество войска от Москвы…» «И побегоша», – заключает свой рассказ летописец.
В память этого события 21 мая проводится ежегодный крестный ход с Владимирской иконой Божией Матери из Успенского собора в Сретенский монастырь.
* * *
Эти три события, три чудесных спасения Москвы от неминуемого, казалось бы, разорения и гибели стали главными доказательствами и источниками веры москвичей в то, что Божия Матерь приняла Москву под свой Покров. Эта вера настолько проникла в народное сознание, что даже в подвергнувший все сомнению скептический XX век в глубинах души осталась незыблемой.
В 1918 году в Кремль въехало Советское правительство. Он был закрыт для посещения, прекратилась служба в кремлевских соборах. Владимирскую икону Божией Матери из Успенского собора в качестве исторического экспоната передали в Исторический музей. Икона была отреставрирована и выставлена в экспозиции музея. Впервые за многие столетия людям полностью открылась живопись иконы, о ней заговорили как о произведении гениального художника.
Однако, став экспонатом сначала Исторического музея, а с 1930 года – Третьяковской галереи, икона оставалась для верующих святыней, чудотворным образом.
В середине 1920-х годов Максимилиан Волошин пишет стихотворение «Владимирская Богоматерь». Думая о страшной судьбе современной России, о трагедиях, разыгрывающихся вокруг, о беззащитности людей перед темной силой революционного насилия, поэт и в музейном облике чудотворного образа видит знак того, что Божия Матерь не лишила Москву и Русь своего Покрова. Он увидел его в том, что, изъятая из церкви, раскрытая реставраторами от вековых записей и оклада и выставленная для народного обозрения в зале Исторического музея, она «явила подлинный свой лик»:
