Читать «Тайная жизнь писателей» онлайн - страница 8

Разобрав свои вещи, я спустился в магазин, где Одибер принялся объяснять, что ему от меня нужно.

– Вайфай работает через пень-колоду, – предупредил он, включая старый компьютер. – То и дело приходится ходить наверх и перезагружать роутер.

Пока компьютер оживал, хозяин включил электрическую плитку и залил воду в кофеварку.

– Как насчет кофе?

– С удовольствием.

Оставив его колдовать над кофе, я прошел по магазину. На щите за кассой красовались древние страницы еженедельника Livres Hebdo из времен, когда творил Ромен Гари (если я преувеличил, то несильно). Меня тянуло раздвинуть шторы, скатать и убрать в дальний угол вытертые багровые ковры, совершенно иначе расставить все на полках и на выкладке.

Одибер, оказывается, умел читать мысли.

– «Алая роза» открылась в 1967 году. Нынче книготорговля приносит одни убытки, не то что тогда… В те времена сюда валом валили французские и зарубежные авторы. Обожали устраивать здесь читательские встречи и подписывать свои новинки.

Он достал из ящика книгу благодарностей в кожаном переплете. В ней оставили автографы Мишель Турнье, Жан-Мари Гюстав Леклезио, Франсуаза Саган, Жан д’Ормесон, Джон Ирвинг, Джон ле Карре и… Натан Фаулз.

– Вы всерьез собираетесь закрыть магазин?

– Без всякого сожаления, – подтвердил он. – Люди больше не читают, что с этим поделаешь?

Я был не столь категоричен:

– Читают, только по-другому.

Одибер выключил плитку, прервав свист итальянской кофеварки.

– Ладно, вы же понимаете, о чем речь. Я говорю не о развлечении, а о настоящей литературе.

Как же, как же, о ней, любимой, о «настоящей литературе»… В какой-то момент такие люди, как Одибер, обязательно поминали ее заодно с «настоящими писателями». Но я никогда ни за кем не признавал права учить меня, что читать, а чего не читать. Привычка корчить из себя судью, выносящего приговор, что литература, а что нет, казалась мне недопустимым самомнением.

– Много вы знаете настоящих читателей? Вряд ли они вокруг ходят толпами, – не унимался разочаровавшийся торговец духовной пищей. – Я об умных читателях, посвящающих много времени чтению серьезных книг. – Не дожидаясь ответа, он, распалившись, зачастил: – Между нами говоря, сколько во Франции осталось настоящих книгочеев? Десять тысяч? Пять? Думаю, и того меньше.

– Какой вы пессимист!

– Ничего подобного! Нужно себе признаться: мы вползаем в литературную пустыню. Нынче все хотят быть писателями и никто не читает.

Желая закрыть эту тему, я указал на фотографию Фаулза в альбоме:

– Это Натан Фаулз. Вы с ним знакомы?

Одибер прищурился, соображая, как лучше ответить.

– Так, немножко… Настолько, насколько возможно быть знакомым с Натаном Фаулзом…

Он подал мне чашку кофе цвета и консистенции чернил.