Читать «Тайна святого Арсения» онлайн - страница 64

   · -В Сибирь захотелось опять? Теперь не вернешься!

   Александр Николаевич пришел домой с душой, в которой что-то надломилось окончательно, надломилось так, что не склеить уже, не сложить. "Пропили государство и во влагалище немецкой курве запихнули, - без злобы, с холодной печалью связывал мысли Радищев, но они все не связывались. - Даже после смерти императрицы ее любовники продолжали насиловать эту землю и люд. Мне нечего уже делать в этой России, а другой России на земле нет".

   С тем же холодным покоем он налил в стакан яду, выпил без передыха, как можно выпить только спирт - и обожгла невероятная боль, пламя её нарастало, полыхало, пока в какой-то момент не оборвалось все и не утихло, исчезла боль, осталось только голубое небо, в котором уже не было несправедливости и зла, голубое и всеобъемлющее, как его вера в добро.

   33

   После венчания Потемкин с императрицей убежали на время в Царицыно - купили для души имение у Кантемиров, такой уютное, между холмов и курганов, голубых прудов, лесов, и широких ложбин.

   Потемкин перехватил императрицу у Васильчикова - для нее он станет просто "холодным супом". "Я был содержанкой, - будет жаловаться Васильчиков. - Так со мной и обращались. Мне не позволяли ни с кем видаться и держали взаперти. Когда я о чем-нибудь ходательствовал, мне не отвечали. Когда я просил что-нибудь для себя - то же самое. Мне хотелось Анненскую ленту, и когда я сказал об этом, нашел назавтра у себя в кармане 30 тысяч".

   "Холодный суп" бесцеремонно вылили, апартаменты в Зимнем обустроили для Потемкина, и он теперь подъезжал гордо к дворцу шестеркой резвых, выдавалось, безудержной и порывистой силы коней. Императрица отныне принадлежит только ему, особенно почувствовал это Григорий здесь, в Царицыно, где нет льстивых и лукавых придворных лиц, суеты и заморочек светских. Он мог позволить себе пройтись, взявшись под руки, живописными берегами прудов, где тишина всеобъемлюща и неизмерима, которую нарушить может разве хлопок хвоста по воде задиристого карася под камышом.

   Но государственные хлопоты, как надоедливый репейник, цеплялись и здесь. Не один час обсуждали они, что нужно сделать, чтобы не повторилась пугачевщина.

   При одном лишь упоминании о Пугачеве на императрицу каждый раз сильной волной накатывал какой-то липкий и холодный ужас. И не только потому, что пламя восстания охватило огромные пространства, и после Казани придворный мир мелко дрожал: пойдет или не пойдет мятежник на Москву?

   Императрице не раз мерещился ночью укоризненный взгляд митрополита Арсения Мациевича, слышала те печальные слова, сказанные им на суде:

   - Ты еще встретишься со своим мужем, убиенным тобой...

   Второй десяток лет на муже массивная надгробная плита, а раз от разу загораются бунты, которые по слухам народным возглавляет Петр ІІІ, покойный ее муж. Она рубит голову очередному самозванцу, но опять поднимается муж из беспросветной тьмы могилы, и опять пылает восстание.