Читать «Тайна святого Арсения» онлайн - страница 59

   - Ну, как там, Мария Саввовна, хорошо читает? - не без лукавства, смеясь, поинтересовалась.

   - Грамотный, - убедительно ответила престарелая камер-юнгфера, остерегаясь в то же время перехвалить.

   На утро, как всегда, митрополит устало обрызгивал святой водой нового счастливца, а камердинер почтительно подавал роскошный мундир флигель-адъютанта и извещал о веской денежной награде.

   Пятидесятичетырехлетняя императрица с Ланским, как редко с которым из его предшественников, как будто душой отдыхала. Двадцатишестилетний Сашенька, на четыре года младше сына, умел повести себя в постели так, что вовсе не помнила императрица о закате бабьего лета. Кое-кого из прежних любовников, может, уже и призабыла, но Захарий Чернышов остался в памяти безудержной силой, Гришку Орлова, как можно забыть, - сын граф Бобринский выходит уже в люди, от Сергея Салтыкова сын, может, чего доброго, престол перенять, от Понятовского дочка, к сожалению, так рано умерла. Васильчиков и Завадовский промелькнули, как временная игрушка, Зорич едва в памяти мерцает, Корсаков, Левашов, и Высоцкий, хотя и недавние, но забыты быстро, словно полвека сплыло. Еще попробовала Мордвинова и Ермолаева, и, чего там греха таить, спохватилась и вернула назад Ланского.

   - Звезды Святых Александра и Анны! - то ли восторженно, то ли с плохо скрываемой завистью перешептывались на светских приемах придворные, увидев на груди Ланского новые сияющие награды.

   - А еще два прислали ему из Варшавы и один из шведской столицы...

   - И войн нет, а ордена как из мешка сыплются, - злословили завистники.

   - А это только днем нет...

   То ли завистники сглазили, или случилось еще что-то, только беда, стал замечать Ланской, надвигалась неумолимо - почему-то таять стала его мужская сила. Кинулся к знахарям было, их украдкой приводили, те ворожили, шептали, яйцом выкачивали, и все напрасно. Пока не подвернулась старая ворожея, похожа на трухлявый гриб, который высох и сморщился на корню, не принесла ему темное варево, отгонявшее почему-то терпентином. И чудо - вернулась сила, он опять выдерживал ночь, разве под утро становился обессилевшим и выкрученным, как тряпка, которую повесили на заборе сушиться. Но чудо редко бывает длительным, пить это варево приходилось, кривясь и зажимая нос, все в большем количестве, чтобы опять не осрамиться. Однажды он таки рискнул, выпил как никогда, и свалился к следующему утру в лихорадке.

   Пять дней и ночей он, едва помнясь в лихорадке, метался, будто не на мягкой перине лежал, а на тлеющих углях, на шестой же день, всхлипнув и в последний раз, жадно вдохнув воздух, Ланской преставился.

   Случилось это как раз на Ивана Крестителя.

   32

   Он представлялся Радищеву человеком сдержанным, суровым и, возможно, даже с самолюбием, - как же, знаменитый на всю империю издатель, который посмел печатать мятежный журнал "Шершень", пусть и не долговечного "Пустомелю", сейчас же его "Живописца" расхватывают вдумчивые люди. Николай Иванович Новиков представлялся Радищеву совсем другим, только не таким вот веселым, резвым и деликатным. Радищев в "Живописце", конечно, не под своим именем, напечатал уже несколько своих трудов.