Читать «Тайна реки Семужьей (Художник Е. Селезнев)» онлайн - страница 110

— Чудесное озеро! — невольно залюбовалась Наташа и подтолкнула Володю: — Смотри — чистое, чистое!

— Как может быть озеро нечистым? — откликнулся старый Каллуст. — Знаешь, что такое озеро? Это — глаза земли. Глаза нечистые не бывают.

— А я видел как-то грязное озеро, — вставил Володя. — Вода в нем черная. Как кофе!

— Бывает! — с неожиданной легкостью согласился с ним старый Каллуст. — Бывает и у человека плохой глаз: слепой или с бельмом. У земли много глаз. Очень много! Потому она все видит и все знает. Где живет олень — земля дает ягель. В ваших местах много коров, — земля родит для них вдосталь травы. Зимой земля отдыхает, и глаза ее закрываются, затягиваются льдом. — Пастух задумчиво пожевал губами. — У неба тоже есть глаза. Небо никогда не спит. Днем у него открыт большой глаз — солнце, а ночью маленький — луна. Большой глаз хорошо смотрит и всем помогает: человеку, зверю, каждому листку. Ночной глаз у неба тоже неплохой. Только с ленцой он. Три дня глядит хорошо. Потом помаленьку закрывается-закрывается… и засыпает. Поспит-поспит — и снова помалу просыпается. Долго просыпается. Ленивый глаз…

Слушая неторопливый рассказ старого Каллуста, новоселы спустились в лощину и пошли вдоль шумного ручья. Потом незаметно вышли к Семужьей и облегченно вздохнули.

— Эддэм! — Старый Каллуст показал в сторону реки и пояснил по-русски: — Мост.

Несколько правее остановившихся путников через кипящую на камнях реку были переброшены узкие, в две доски, лавы с единственным поручнем из грубо окоренных тонких жердей.

— Оказывается, в тундре даже мосты есть? — удивилась Наташа, довольная неожиданным открытием.

— А ты думала! — в тон ей ответил Прохор Петрович. — Если б не лавы, как бы наши женки с ребятами пробирались на пастбище? Как доставить из-за реки в погост заготовленный на зиму ягель? Да и веттехнику, с его кухней, тоже надобно бывать в стаде.

Беседуя с девушкой, он краем глаза незаметно присматривал за Барбосом и Немым. Прохор Петрович не верил в смирение преступников, — трудно было предвидеть, на что они могут пойти.

Первым ступил на мягкие, пружинящие под ногами лавы старый Каллуст. Остальные растянулись за ним цепочкой. Последним оставил левый берег по-прежнему настороженный и внимательный Прохор Петрович.

Шли молча. Под ногами певуче гудели доски. Порой эти звуки заглушались шипением воды, разбивающейся об устои лав, сделанные в виде козел.

Барбос, не меняя шага, достал из-за пазухи красный кисет. Придерживая его двумя пальцами, он старательно подравнивал узкую полоску газетной бумаги. Занятый ею, он оступился на вильнувшей под ногой доске, и невольно схватился за поручень. Кисет выскользнул из его пальцев и упал в пенящуюся воду.

— А ч-черт! — Барбос огорченно сплюнул в воду. — Да-а! Уж если не повезет, так и на санях колеса ломаются.

Он ухватился обеими руками за поручень и уставился в кипящую воду.

— Э-эх! — вздохнул Барбос. — Пропал табак!

— На-ка, мужик! — Немой протянул ему папиросу. — Покури моих-то.

Барбос посмотрел на папиросу и поморщился.