Читать «Таежный бурелом» онлайн - страница 98

Фрол Гордеевич, откинувшись на спинку стула, закатился дребезжащим смешком.

— Да боже ж мой, вот обрадовал, язви тя, — вытирал он проступившие слезы. — Жив, Андрейка? Тебя и не признаешь, волчья сыть, купец или барин какой.

Вскочил, облапил Андрея, усадил рядом с собой.

— Сказывали заводские, будто ты да еще трое морячков вместе с Гаврилой Коренным у арсенальской стены концы отдали. Жив, волчья сыть! А Митрич-то беда как расстроился. Вот она, радость-то какая! А ну, мать, мечи пироги из печи. Надо Митрича упредить, он за тебя да за свою Наташку сильно беспокоился.

Екатерина Семеновна суетилась у раскаленной печки, поминутно оглядывалась на повеселевшего мужа. Тот сбросил тяжелые с подковами сапоги. Выгреб из кармана разные гаечки, шурупы, гвоздики, убрал их в шкаф. Повесил пиджак на гвоздь и, оседлав стул, постанывая от удовольствия, стал разминать колени.

— Делов, Андрюха, полон рот. Хотел в Никольск, волчья сыть, с Митричем податься, да не согласился он: «Без тебя, — говорит, — армии зарез». Попрощались мы с ним, а тут откуда-то леший вынес сыщика. Присох, как репей.

— Ишь, прыткий, — вмешалась Екатерина Семеновна, сердито сморкаясь. — Он в Никольск, а меня — в сорочье гнездо?

— Слыхала, без меня — армии зарез, — не без гордости продолжал Чубатый. — Вот я и говорю: стрелян-перестрелян волчище, а чуть не влип. Без малу двое суток меня один типец обхаживал: и так и сяк. И лаской, и добром, и деньгой.

Старый мастер легко прошелся босыми ногами по крашеному полу.

— Едва свет погас, они, как тараканы, из всех щелей повылезли. Ну, да я не той иглой штопан! Жох сыщик, а меня, язви тя, не признал, зато я Мотьку Шимпанзе, волчья сыть, с первого огляда опознал. Наделает, гусь лапчатый, хлопот…

— Неужели жив ворон остался? — встревоженно спросила Екатерина Семеновна. — Ведь в девятьсот пятом под лед опустили…

— Плохо, видать, спустили, если вновь крылья расправил. Тринадцать лет не появлялся, а вот, скажи-ка, объявился. В Харбине, говорят, отсиживался.

— Ешь, ешь! — угощал гостя Фрол Гордеевич. — Еще напластаю, волчья сыть. В твоем деле, Андрейка, нужен не только разум, а сила и ловкость. Случаем, встанет поперек такой Мотька Шимпанзе, а у тебя дух-то есть, а тело-то слабо.

Фрол Гордеевич взял блюдце растопыренными пальцами и, надув щеки, принялся студить чай.

— А ты, мать, сходи баньку стопи, стосковалось тело по пару. Да смотри, листа смородинова не жалей, ну и богородской травки запарь…

— Знаю, знаю, отец! Не впервой, не молодожены.

— Да не забудь туесок кваску поставить. Пук крапивы сготовь, кровушка застоялась, полировка требуется.

Фрол Гордеевич отставил блюдце, искоса поглядел на Андрея и будто невзначай спросил:

— Вопросец есть, Андрей. Пачпорт покажи.

Закинул руки за спину и, зорко поглядывая на Андрея, следил, как тот рылся в боковом кармане, как вытаскивал зелененькую книжечку.

— Не так, Андрей. Смелее и проще, волчья сыть, надо действовать, независимее. По виду наметанный глаз сразу определит, что с гражданским документом ты не свычен: привык козырять — есть, так точно, будет сполнено.