Читать «Таежный бурелом» онлайн - страница 4

У околицы Тихона окружили босоногие, чумазые ребятишки, с любопытством разглядывали, ожидая, к какой избе свернет вооруженный солдат.

Станица делилась на, две половины: Верховскую и Понизовую. В Верховской — дома добротные, срубленные из кондовой лиственницы, под железом. В садах — черемуха, рябины. Огороды простирались до заливных лугов. Зеленели поля знаменитой амурской пшеницы. Во дворах мычал сытый скот, пригнанный пастухами с пастбищ. Здесь безраздельно властвовал станичный атаман Селиверст Жуков, казак крепкий, прижимистый и оборотистый. Его слово — закон, по нему равнялись состоятельные хозяева. Это коренные жители Раздолья, потомки первозасельцев. Их прадеды пришли с первыми казачьими отрядами, захватили лучшие земли. После того как появились на Уссури крестьяне — переселенцы, их хозяйства стали пухнуть на дешевом батрацком труде.

В Понизовой — беднота, батраки и зверобои из переселенцев. Пашни, как заплаты, лепились по склонам гор, на приусадебной земельке — каменистой и суглинистой — с добрым возом сена не развернешься. Тут и скот похуже, и лошаденки помельче, и дома наспех рублены. Понизовские пахали, сеяли, косили и молотили хлеба верховских. Тут верховодил суровый, неподкупный старик — Сафрон Ожогин, с давних пор признанный вожак иногородней бедноты. К его голосу прислушивались, к нему шли за советом.

Был воскресный день. Парни играли в городки. Как и всегда, за одной чертой — верховские, за другой — понизовские. Победа клонилась на сторону верховских.

Приземистый, в офицерской папахе парень, поигрывая битой, насмехался:

— Эй, михрютки, подпруги подтягивай!

Казачата гоготали. В коренастом парне Тихон признал своего одногодка, Кольку Жукова, сына Селиверста. В день объявления войны они вместе ушли на призывной пункт: Тихон попал в солдатские казармы, а гимназист Николай пристроился в военное училище.

Парни Понизовки смотрели на солдата, но признать односельчанина не торопились: ошибешься, нарвешься на острое словечко. Останавливал от поспешности и георгиевский крест и лычки младшего унтер-офицера на погонах.

Сидевший на бревнах костлявый одноглазый парень с радостным возгласом поднялся навстречу:

— Тихон! Вернулся?

— Федот! Здравствуй, дружище!

Тихон обнял давнего друга и однополчанина. Вместе сражались, вместе делили горе и радость солдатской жизни. В августе шестнадцатого года Федот был ранен и демобилизован.

Присели на бревна, закурили.

Разговаривая, Тихон изредка косился на игроков. Перед уходом в армию испытал он на себе унизительное торжество верховских. Оплошал в игре, потащил на своей спине Кольку через всю станицу под насмешки принаряженных девок.

Федот подметил его взгляд, подтолкнул плечом.

— Старый должок не прочь отплатить, а-а?

Хоть и негоже, не заявившись домой, вступать в игру, а захотелось силы испытать, да и старая обида давала знать о себе. Тихон спросил: