Читать «Таежный бурелом» онлайн - страница 167

Вернувшись в лазарет, Галя уложила Егорку, подождала, пока он заснул, а потом отправилась к деду Михею. Тот обрадовался, увидев помощницу, принялся расспрашивать о поездке.

Утром Галина накрыла на стол, зачем-то вышла. Вернувшись в избу, увидела: Егорка сидит на полу, макает в блюдце со сметаной блин, а рядом с ним рыжий кот лакает из того же блюдца.

После завтрака она свела сына к могиле отца, присела на траву.

— Сиротинушка ты моя, безотцовщина, — прошептала Галина, прижимая к себе сына.

Непрошеная слеза повисла на ресницах. Как в тумане, промелькнула перед ней безрадостная молодость. Безвозвратно ушли годы, и никого у нее не осталось, кроме малыша.

Когда они вернулись, дед Михей отвел ее в сторону.

— Зачем ты, красавица, убиваешься? Извелась, неутешная.

Галя задумчиво погладила головку малыша.

— Разве я о нем?.. Егорка вот…

— Егорка, доченька, сиротинушкой не будет. Отец найдется.

Старик взял Галю за руку, повел ее в избу. Малыш уцепился ручонкой за юбку матери. Нетвердо ступая босыми ножками, шел за ней.

Галя подхватила малыша на руки, прижала к груди.

— Нет, дедушка, никого у меня не будет, кроме Егорки. Сожгли мое сердце, один пепел остался. — Она зарыдала.

Михей качнул головой.

— Сердце, как и землю, сжечь нельзя. Нива-то солнцем бывает опалена, а после дождичка от солнца же и расцветает. Не так ли?

…С той поры прошло много дней. Всю свою нерастраченную любовь Галя отдавала сыну и раненым.

Как-то ночью ее вызвали к деду Михею. Она быстро оделась и пошла в перевязочную. На скамье, привалившись к стене, лежал Тихон с забинтованной головой.

Рана была серьезной, но опасности для жизни не представляла. Тихон мужественно переносил боль — без стонов и жалоб.

Галя ухаживала за ним так же, как и за всеми. А Тихон наблюдал за каждым ее движением и думал, что ничего не произошло. Ровно ничего. Галя все такая же желанная, близкая, как в далекие годы юности. Пусть думает, что хочет, а он ей все равно скажет это, как только представится случай.

Дед Михей все видел, все примечал.

— Не говори, Тихон, лишнего, — как-то раз на перевязке предупредил он и без того молчаливого комбрига. — Облаку да ветру свое горе поведай, а у ней и своего хватает.

— Не могу я без нее…

— Не время! — строго прикрикнул на него Михей. — Мать она, безотцовщины боится, другой вотчим злее волка бывает. Думать надо, чтоб ни себе, ни ей жизнь не травить.

— Да я, дедушка, со всей душой…

— Не торопись, сокол! Век прожить — не поле за сохою пройти. Галя тонкой души человек: разобьешь хрусталь, не склеишь. Сердце матери понимаешь или нет?

— Нет моей силушки глядеть на нее, лучше бы уж меня вместо Ильи порубали…

Недолго пролежал Тихон в госпитале. Молодость брала свое. Не дожидаясь, пока Михей разрешит вернуться в бригаду, как-то вечером почистил коня, расчесал гриву. Мимо коновязи проходила Галина. Тихон посветлел.

— Куда собрался? — спросила она.

— На свадьбу!.. «Пуля меткая мне свахою была, с саблей острою обвенчала меня…» — пропел Тихон слова старинной казачьей песни.

Галя укоризненно качнула готовой.