Читать «Таежный бурелом» онлайн - страница 134

— Трудновато на полном маху табун вспять повернуть, — оправдывался Федот.

— А надо…

Перед Ожогиным и Дубровиным поставили чугунок со щами. На холсту положили каравай ржаного хлеба, нож и деревянные ложки.

Тем временем Ковригин собрал сотенных. Они стоя выслушали командира, разобрали коней, разъехались по своим подразделениям. Вмиг все всколыхнулось. К командирскому шалашу потянулись женщины и девки. Ковригин поднялся на телегу.

— А ну, потише!

Смех, говорок, перебранка стихли.

— Вот что, женки, ну и невесты которые, мешаете вы нам, тут дело не бабье. Расходись по домам!

Ковригин передвинул дымящуюся трубку в уголок большого рта, выпустил дымок.

— Грешно будет, ежели овощи погибнут, пары поднимать надо, а там и хлеб подойдет.

Рядом с Ковригиным встала пожилая женщина.

— Правильно, Федот, толкует, ничего не скажешь. Айда на шесток… Воевать, бабы, так воевать. Пиши меня, Федот, в обоз. Будем вместе на злодеев наступать: вы с винтом, а мы с серпом. По полному гашнику японам с янком угольков горяченьких подсыпем.

Поздним вечером, закончив объезд частей народного ополчения, Дубровин и Ожогин заехали в лазарет. Главный лекарь, как с легкой руки Кострова называли в армии деда Михея, отсутствовал.

К ним вышла Галя.

— Угощайтесь, — сказала она, протягивая несколько яиц. — Печеные, вкусные.

Вслед за тем она сбегала в избу, принесла туес варенца и не отходила от командиров до тех пор, пока они не съели всего угощения.

— Спасибо, красавица! — поблагодарил Дубровин, с любопытством рассматривая молодую женщину.

ГЛАВА 9

Георгиевский кавалер, подхорунжий Борис Кожов обратился к начальству с просьбой направить его в действующую часть. Просьбу Кожова начальство удовлетворило. Георгиевского кавалера, приняв во внимание его бесспорную храбрость и боевой опыт, назначили командиром сотни. В штабе войскового атамана он получил предписание следовать со своей сотней в распоряжение сотника Лихачева, командира Маньчжурского казачьего полка.

В пути казаки помитинговали и решили стать под красное знамя — убедительны были доводы подхорунжего с четырьмя георгиевскими крестами.

Кони осторожно ступали по узкой тропе, петлявшей по тайге, привычно обходили таежный бурелом. Под копытами мягко чавкали пропитанные водой плюшевидные мхи.

Гасли звезды. Брезжило утро.

— Хорош будет денек, — проговорил Кожов, откидываясь в седле и оглядываясь на растянувшуюся сотню.

Ему никто не ответил. Люди и кони истомились, а дороге еще и конца не видать.

В полдень сотня остановилась на привал.

Кожов сошел с коня, растер затекшие от долгой езды колени, осмотрел лошадей, перекинулся шуткой с казаками. Закурив, подозвал к себе казака Колченогова.

К нему подъехал казак с раскосыми черными глазами, молодцеватый и статный. Лицо его было хмурым. Сидел он небрежно, всем своим видом подчеркивая независимость.