Читать «Таежный бурелом» онлайн - страница 113

Из дверей ковригинской избушки казаки вытолкнули мать Федота Марфу и пятнадцатилетнего брата Сашку. Самого Федота не было — он вместе с Ожогиными в тайге заготавливал на зиму дрова.

Потрясая найденной в избе винтовкой, через подоконник перемахнул казак.

— Нашел, господин урядник!

Седобородый урядник с золотой серьгой рванул винтовку к себе, подскочил к подростку.

— Твоя? Говори, не то дом сожжем.

К ним подскакал Жуков. Сверкнул клинок. Обливаясь кровью, упал Саша.

— Чего вы здесь лясы точите? Моя, твоя… Найдено оружие, жги дом, ровняй с землей, режь под корень большевистскую сволочь! — кричал Жуков.

Дом Ковригиных запылал. Из окна донесся пронзительный детский крик. Марфа Ковригина кинулась в горящий дом за дочкой. Ветерок перекинул пламя на соседние избы. Выскочить назад она не успела.

Из толпы арестованных вывели Агафью Спиридоновну.

— Где Сафрон? — тыча старушку маузером в бок, спросил Жуков. — Где твои кобели?

Агафья Спиридоновна подняла седую голову:

— Где же это, ирод, видано, чтобы мать своих сыновей предавала? Будь ты и твое потомство во веки веков проклято!

— Пороть старую волчицу!

Бабы заголосили. Из толпы выбежала Галя. Илья Шкаев схватил ее за руку. Она ударила его наотмашь по щеке и, бросившись на колени перед Жуковым, вскинула руки.

— Николай Селиверстович, пощадите тетю Агашу. Смилостивитесь, ради бога!..

— Скажи, где Сафрон? Где Тихон?

Галя закусила губу.

— Не знаю.

— То-то. А она, ведьма эта, знает…

К вечеру истерзанная старая женщина умерла.

Расправа над беззащитными крестьянами продолжалась до темноты.

ГЛАВА 3

В войну втягивались города, села, глухие таежные селения.

Фронт раскинулся на тысячи верст от Иркутска до Никольска-Уссурийска.

Под натиском белогвардейцев и интервентов, отстреливаясь и непрерывно контратакуя противника, моряки, красногвардейцы и рабочие дружины под командованием Шадрина откатывались к Никольску-Уссурийску.

Не доходя до города, Шадрин приказал занять оборону и укрепиться.

Со стороны Маньчжурии тянуло жаром. Ветер нес раскаленный песок. В желтоватой мгле меркло солнце.

Командующий фронтом и член военного совета Дубровин возвращались со строительства оборонительных сооружений.

— Ну и пекло! — входя в штабной вагон, сказал Шадрин, расстегивая ворот солдатской гимнастерки. — Пойдем, военком, водицей окатимся.

Шадрин взялся было за ведро, но у вагона послышался шум. Вошел дежурный.

— Товарищ командующий, к вам делегация от рабочих.

В вагон вошла группа рабочих. По их виду Шадрин определил — кожевники: от одежды пахло юфтью и спиртовой краской, руки изъедены дубильной кислотой. Впереди стоял русобородый мужчина в кожаной тужурке, перекрещенный ремнями.

— Здравия желаю, товарищ командующий! — козыряя, отрапортовал он.

— Садитесь, товарищи, — пригласил Шадрин и обратился к мужчине в кожаной тужурке. — А мы где-то встречались?

— Так точно, в порту.

— О-о, товарищ Ожогин!.. Здравствуй, дорогой, здравствуй! Борода тебя изменила. Не признаешь… Вот и встретились. Знакомьтесь — военный комиссар фронта.