Читать «Сюрприз для маркиза» онлайн - страница 159

Двое других отмерли и притянули нас к себе. Удобно устроившись на коленях своего — я закинула руку ему за шею и слегка прикусив мочку уха прошептала. — Так как на счет остренького, любимый?

Глава 45. Если глаза — зеркало души, то скорбь — дверь, ведущая внутрь

Ледяной ветер трепал скорбные, темно-фиолетовые стяги. Полотнища государственных флагов были приспущены не только на главной площади или в столице государства, траур был повсеместным. Весь Ориум скорбел сегодня. Особенным указом Его Величества Цесса Себастьяна Виверна отныне и до скончания времен в этот календарный день, будет Днём поминовения всех усопших героев Ориума; тех, кто отдал свои жизни на полях сражения, на тайной или явной службе Отечеству; со внешними или внутренними врагами; в открытом бою или тайном противостоянии: всех, кто когда-либо сложил голову за Родину, за Отчизну, за Цесса. Это был день битвы в Израиловом ущелье.

Площадь, на которой еще несколько унов назад проходила грандиозная ярмарка, которая была полна яркими цветами, громкой музыкой, толпой праздного люда — сегодня тоже была заполнена. Темные скорбные одежды, зажжённые магические свечи, тишина от края и до края.

Десятки…

Сотни…

Тысячи граждан пришедших на церемонию…

Открытие поминального монумента с этого мгновения именуемого Столбом Памяти проходило под хоровые песни прощания. Его Величество сам зажег огонь на навершии гранитного памятника и яркое пламя скорби осветило толпу.

Теперь оно негасимое будет гореть вечность.

Я стояла недалеко от помоста, на котором расположилась монаршая чета, Тристан стоял рядом, переплетя свои пальца с моими. Его лицо, впрочем, как и лица многих окружающих нас людей выражали искреннюю скорбь, светлая печаль окутала толпу, словно бледно-фиолетовым туман. Виверн произнес проникновенную речь о чести, долге, горе, расплате, и цене, которую порой приходится платить за амбиции, нечистоплотность, гордость и самомнение. Многие из пришедших оставили у основания Столба скорбные розы. Анастатика всегда была поминальным цветком, но никогда еще я не видела это растение в таком количестве.

За ужином царила печальная атмосфера, но печаль эта была светлая, словно то, что до сих пор держало любимого в напряжении, растворилось вместе с лиловой дымкой на опустевшей площади. Свеча горела всю ночь, и лежа в кровати, я крепко обнимала любимого, и не представляла, как же я раньше жила без него, а тот в ответ с благодарностью принимал мои целомудренные объятия и шептал мне слова любви и обожания.

Добродетельная ночь сменилась жарким, грешным утром. Я металась в полусне от горячего напряжение свившегося змейкой у меня пониже живота, мне снились совершенно невообразимые, наполненные откровенными ласками сны, которые дарил мне любимый, доводя моё желание до безумия. В то мгновение, когда накал восторга достиг края и выплеснулся наружу, приводя мое тело в состояние эйфории я распахнула глаза и увидела, как Тристан, смотрит на меня. Его голова покоилась между моих коленей, а язык, губы, зубы и пальцы творили что-то невообразимое с моим плавящимся телом. Я стенала, кричала и хрипела, требуя ещё. Я сгорала в пламени страсти. Внутренняя сторона бедер стала невероятно чувствительна, любое прикосновение к моим влажным лепесткам вызывало агонию жажды, мне хотелось еще, больше, мне хотелось его в себя, о чем я тут же заявила, требуя и прося одновременно.