Читать «Сыщик (аб-3)» онлайн - страница 42
Александр Александрович Бушков
Судя по его опасливому виду, он запросил чрезмерную, на его взгляд, цену и в любой момент, сразу видно, готов был уступить. «Ладно, – благодушно подумал Бестужев, – я готов вас побаловать, юные гении, на фоне умопомрачительных ассигнований и эти расходы выглядят смешно…»
– Право же, господин Кубичек, вы излишне скромны, – усмехнулся он. – На мой непросвещенный взгляд, вы занижаете цену, и каждая работа стоит не менее пяти крон… – он показал тростью. – Я, пожалуй, возьму вот эти десять…
– Десять? – пролепетал скрипач, невольно расплываясь в улыбке.
– Десять, если вы не против. Вы позволите? – Бестужев хладнокровно принялся, разжимая прищепки, снимать акварели одну за другой.
Закончив, положил их аккуратной стопочкой на край ветхого столика, рядом с кистями в мутном стеклянном стакане, извлек из бумажника две двадцатикроновых золотых монеты и одну наполовину меньше размером, в десять крон.
– Вот, извольте, – протянул он деньги.
Не в силах скрыть оторопелости, молодой музыкант осторожно взял монеты, так, словно они могли обжечь, положил их на ладонь, присмотрелся завороженно, сжал кулак.
– Колдовство какое-то… Из какого романа вы взялись, господин набоб?
– Из жизни, – улыбаясь, сказал Бестужев. – Ну, что поделать, если я готов платить деньги за то, что мне нравится…
Он ощутил даже легкую зависть: черт побери, как мало нужно иным людям для счастья?! Этот юнец сейчас наверняка чувствует себя Ротшильдом…
Ну вот, не подлежало сомнению, что
– Сейчас… – пробормотал Кубичек, все еще баюкая в кулаке золото. – Я вам все старательно запакую…
– Сделайте одолжение, – сказал Бестужев. – Я могу выкурить здесь папиросу?
– О, разумеется! Только, с вашего позволения, я открою окно. – Он привычно отворил створку. – Надобно вам знать, Адольф не терпит табачного дыма, у него к тому же не все в порядке с легкими, и я пускаю дым на улицу… Вот, извольте, это у нас вместо пепельницы… – Он поставил на подоконник баночку из-под сухих красок, наполовину полную окурков дешевых папирос.
Бережно спрятав золотые в карман, взял оберточную бумагу, шпагат и принялся упаковывать акварели, перекладывая их подходившими по размеру рекламными листочками какого-то крупного универмага. Бестужев щелкнул портсигаром. Приоткрытое окно как нельзя более отвечало его планам – можно было, не вызывая ни малейших подозрений, осмотреть улицу. Вполне житейская картина: человек курит у окна, Кубичек, как выяснилось, проделывал это неоднократно, что может быть естественнее…
Неширокая улочка была пуста. Только осанистый полицейский в смешной шляпе с петушиными перьями, с тесаком на боку, заложив руки за спину, неторопливо шествовал с грозно-бдительным видом, свойственным его собратьям по ремеслу в любом уголке света. Да Густав ссутулился на облучке. И никого больше. Улица великолепно просматривалась в обе стороны, и любого преследователя, вздумавшего следить за входом в пансионат, удалось бы высмотреть сразу. Нет, никакой слежки.