Читать «Сын счастья (Книга Дины - 2)» онлайн - страница 5

Дрожа от нетерпения, я протянул ему руку и сказал, что счастлив, наконец-то застав его дома. Мы обменялись парой пустых фраз, пока я вешал пальто на вешалку, которая была похожа на виселицу. Он выразил сожаление, сказав, что уезжал на несколько дней. Потом провел меня через какие-то заставленные комнаты.

Наконец мы очутились в зале, посредине которого на темном паркетном полу стоял огромный рояль. На стенах висели всевозможные музыкальные инструменты. Несколько скрипок, альт, духовые.

Я глубоко вздохнул. В углу стояла Динина виолончель. У меня брызнули слезы.

Карл Майер сказал, что хочет выпить со мной. К сожалению, все будет по-холостяцки - у его экономки сегодня выходной.

Я подошел к виолончели. Потрогал ее. Гладкое дерево. Холодное и в то же время теплое. Сбоку царапина. Я узнал эту царапину. Как друга. От виолончели исходила тайная сила. Мне так недоставало этой виолончели!

Меня захлестнули воспоминания. Все эти тайны. Ужас. Горе. И радость. Я не знал, что стою и плачу, пока не вернулся Майер.

Стоя к нему спиной, я пытался взять себя в руки. Слышал, как он ставит на столик у высокого окна графин и рюмки. В противоположность загроможденным комнатам, через которые мы проходили, у этой было лишь одно назначение - музыка. Ни тяжелых гардин. Ни лишней мебели. Ни ковров.

У меня появилось чувство, будто я уже был здесь когда-то. Потому что здесь бывала она.

- Она была одаренная. - Майер жестом пригласил меня к столу. Необычайно одаренная. Но уже старовата для концертных залов. К тому же она - женщина, - заключил он.

Я отметил, что он говорит "была". Как ни странно, это возмутило меня. Хотя я был готов к этому. Я сел.

- Чего-то ей недоставало. Гибкости пальцев... Слишком она была необузданная. Слишком жесткая. И слишком поздно попала к настоящему учителю.

Он помолчал. Как будто думал о ней.

Я спросил, не знает ли он, где сейчас Дина. Он склонился над рюмкой, потом поднял голову и встретился со мной глазами.

- Она уехала. Не так давно.

- Куда?

- Трудно сказать. Разговор шел о Париже.

Я пытался понять по его голосу, не скрывает ли он чего-нибудь. Но не смог. Нужно хорошо знать человека, чтобы понять, лжет он или говорит правду.

- Нынче трудные времена, - мрачно буркнул он. - В Париже ужасно... Такое унижение для людей, и считать это неизбежным...

- Что считать неизбежным?

- Войну.

Он помолчал. Потом заговорил снова, обращаясь скорее к себе, чем ко мне:

- Она была такая очаровательная, такая великодушная. Всегда привлекала к себе внимание. Многие искали ее общества. Люди из самых разных кругов.

Почему он все время говорит о ней в прошедшем времени?

- Она умерла? - спросил я.

- Нет, откуда вы это взяли? - Он удивился. - Времена, конечно, трудные... Но нет никаких оснований полагать, что она умерла. В последний раз, когда мы с ней виделись, она была бодра и здорова, но от виолончели тем не менее отказалась.

- Почему она отказалась от виолончели?

- Слишком трудоемкий инструмент. Она говорила, что должна принести жертву. У нее были твердые убеждения.