Читать «Схватка с черным драконом» онлайн - страница 16

Под меморандумом стояла дата — 7 июля 1927 года. 25 июля он был представлен императору Хирохито. Ознакомившись с планом завоевания мирового господства, император одобрил документ. Генеральный штаб в Токио и штаб Квантунской армии в Порт-Артуре, получив меморандум, взяли его положения за основу при разработке планов будущей войны.

Автор меморандума, будучи премьер-министром и одновременно министром иностранных дел, должен был тщательно скрывать свои мысли и планы при общении с иностранными дипломатами, аккредитованными в столице империи. И особенно при встречах с советскими дипломатами. Нужно было играть в миролюбие и выдавать черное за белое. Одна из таких встреч состоялась 8 марта 1928 года, через семь с половиной месяцев после вручения меморандума императору. Газеты тех лет не сообщали ни о содержании беседы полпреда СССР в Японии А. А. Трояновского с Гиити Танака, ни о самом факте встречи. Запись беседы была отправлена полпредом в Москву, и только в 1966 году, когда МИД СССР выпустил очередной том документов внешней политики, этот документ, прекрасно характеризующий японского премьер-министра, стал достоянием историков.

Инициатива встречи принадлежала советскому полпреду. Танака согласился на нее, изъявив желание прийти в советское полпредство, как он выразился, «запросто, пешком, дабы слишком частыми разговорами не вызвать ревность со стороны послов других государств и не создать почву для излишних разговоров». Так он и сделал, придя на встречу только в сопровождении переводчика. В полпредстве был накрыт стол, и премьер-министра угощали по русскому обычаю блинами с икрой. Трояновский свободно владел французским языком, и переводчик переводил беседу с французского на японский. Беседовали два часа.

— Я хотел бы иметь с господином послом неофициальный, совершенно частный и совершенно откровенный разговор, — начал беседу Танака. — Я бы просил его говорить мне все, что он думает по поводу русско-японских отношений, как приятное, так и неприятное, начистоту, не как дипломат с дипломатом, а как частное лицо, желающее устранить все недоразумения и создать почву для укрепления дружбы между Японией и СССР. Я, не будучи дипломатом по профессии, предпочитаю такие разговоры, полагая, что они больше способствуют сближению, чем переговоры, связанные с разного рода формальностями. И вообще мне, как человеку военному, весьма тяжелы разного рода протокольные дела.

— Я буду говорить совершенно откровенно, — ответил советский полпред, — следуя предложению господина премьер-министра, и прошу его не обижаться, если действительно кое-что из сказанного мною будет ему не совсем приятно. У нас в СССР еще не вполне изгладился неприятный осадок от недавнего прошлого и в настоящее время имеются кое-какие опасения… Кое-какие отдельные заявления, имевшие место здесь, в Токио, кое-какие намеки… все это дает повод для недоразумений, создает почву для разного рода предположений и затрудняет благоприятное решение целого ряда конкретных вопросов тем, что заставляет думать о каких-то широких планах Японии в отношении нашего Дальнего Востока.