Читать «Сумерки мира (сборник)» онлайн - страница 75

– Как же, как же… – силился вспомнить представитель. – Писали в прессе… Защитное поле отказало, что ли…

– Не отказало. – Ван Пэнь слез со стола и пригладил остатки волос. – Просто Чжэн оскорбил учителя Мияги, покойного Эда Олди. Прямо на татами.

– Ну и что?

– Ничего. Дело в том, что Мияги пробил защитное поле. Ладонью. Руку после этого пришлось ампутировать. А Чжэн – умер.

* * *

…Когда Бергман выбежал на улицу – там шел снег. Мягкий, бережный, баюкающий снег, и в его пушистых хлопьях далеко впереди мелькала бегущая фигура юноши в черном шелковом халате с развевающимися полами. Юноши, которого Бергман так и не смог научить злости. Вот он у поворота, вот он поскальзывается, падает, снова вскакивает и скрывается за углом, что-то крича вслед…

Бергман вытер мокрое лицо, и тяжелая, как пропущенный удар, мысль вошла ему в голову: что, если там, за углом, так и не услышав утонувшего в снегу окрика, уходит последний?…

Совсем-совсем последний…

7

…Более или менее спокойная жизнь сельских и лесных регионов продолжалась недолго. Приблизительно к 70-м годам Четвертого цикла Городу наконец удалось наладить стабильный процесс размножения-воспроизводства отдельных вещей, частично обходясь собственными силами, частично подключая людей-симбионтов. Вскоре вещам стало тесно в городах. Время откровенной экспансии еще не пришло, но некоторые вещи уже начинали покидать привычную среду обитания и отправляться на поиски новой. Они крайне быстро приспосабливались к непривычным условиям существования – приспособиться к человеку было значительно труднее – и становились частью биосферы, растворяясь в живой природе, но никогда не смешиваясь с ней до конца. Над фермерскими поселениями нависла угроза – пока еще смутная, плохо различимая, но вполне реальная. Потеряв города, человек начал терять остальное…

Разорванный круг

Они знали – игра стоит свеч.

В. Высоцкий

Старый «Линкольн» стоял на пригорке, плотно упершись в землю всеми шестью колесами, и из-под его капота доносилось угрожающее рычание прогревающегося мотора. Его возбуждал острый пряный запах самки – сложная смесь отработанного топлива и нагревшегося металла – но между ним и стройной голубой «Тойотой» стоял соперник. «Линкольн» заворчал, и заднее колесо выбросило комья сухой земли. Это были его охотничьи угодья. Это должна быть его самка.

Соперник, молодой массивный «мерс», круто развернулся, и лучи его фар ударили в лобовое стекло «Линкольна». «Мерс» был молод, силен и самоуверен. Он взревел и, выставив тупой широкий бампер, ринулся вверх по склону. Эта глупость его и погубила. Глупость и молодость. Когда ревущий «мерс» оказался совсем рядом, старый «Линкольн» сделал вид, что подставляет под удар левую фару, и в ту же секунду резко оттолкнулся всеми левыми колесами от земли, становясь боком. Не успевший затормозить «мерс» прошел притирку к вертикально поднявшемуся днищу. В следующее мгновение вся многотонная тяжесть хозяина здешних мест уже рушилась на открытый капот и солнечные батареи противника, тщетно пытавшегося удержаться на крутом склоне. Некоторое время старый «Линкольн» небрежно ездил вокруг останков поверженного врага, хрустя битым стеклом, пофыркивая и изредка ударяя в груду металла ребристым носом с фигуркой серебряного тигра в центре. У тигра была отбита передняя лапа, но это «Линкольну» даже нравилось. Потом, не оборачиваясь, он развернулся и направился к своему нынешнему логову. Он не включал никаких сигналов, не давал призывных гудков – он и так знал, что голубая «Тойота» покорно следует за ним. Он был стар, этот потрепанный патриарх машин. Он был опытен. Но сейчас он чувствовал себя молодым.