Читать «Сумерки мира (сборник)» онлайн - страница 265
Генри Лайон Олди
— Хорошо, Лаик. Мы пойдем к Верхним, и мы отыщем человека. Мне тоже найдется, что рассказать Сарту. Меня не было девять ночей — но я был! — и не здесь!..
— Я знаю, — просто сказала Лаик.
НЕЧЕТ
…Запертые в комнате прикрыли глаза, и яростный шум заполнил побледневшие коридоры — крики людей, бешеное рычание, писк, лязг мечей, топот ног, чье-то оборвавшееся хрипение…
Они видели — видели глазами, горящими углями волка, прыгающего на грудь человека с мечом; глазами впивавшейся в искаженное лицо летучей мыши с распахнутой кожей крыльев; глазами сотен крыс, лавиной карабкающихся на дверь, грызущих неподатливое дерево — сорвать, смести, уничтожить ненавистный Знак! Не жалким полоскам остановить серый потоп, и Тяжкий Блеск разит волка слабее обычной стали…
Четверо обезумевших воинов, прижавшись спиной к спине, захлебывались в нахлынувшей волчьей стае; по трупам, лежащим на земле, катились десятки, сотни, легионы визжащих крыс, взбегая по доспехам, подбираясь к горлу, разрывая крыло нетопыря вместе с человеческой плотью; и дерево Знака таяло на глазах!
Дверь распахнулась, и женщина приблизилась к задыхающемуся раненому.
— Не бойся, — сказала она с отрешенной улыбкой. — Это не больно, и, говорят, даже приятно…
ЛИСТ СЕДЬМОЙ
…Однако тут еще ничего особенного, что была она красавица, а главное в том, что полюбила она такого же молодца, и не то удивительно, если б на улице или на танцах в шинке, а под самый Великий пост.
И забыли они оба, что творят грех непрощаемый, службы божьей не слушая, а зная лишь одно, чтоб переглядываться да усмехаться в церкви. Как там у них шло это дело, один бог святой знает, только подходит пятница, и пора исповедаться. Задумалась красавица над своим перемигиваньем; стукнуло ей в голову, что не доброе оно дело в такой-то час, и сама она не знала, признаваться на исповеди или нет. Думала-думала — и надумала не сознаваться, так как батюшка мог и на поклоны поставить, и чего покрепче наложить.
Ну, не призналась — ладно; только перед концом вечерни стало ей так грустно, так тоскливо, как перед смертью; свет не мил, душу из нее тянет. Не смогла службы дослушать, вышла из церкви да пошла на кладбище, что недалеко лежало. Там на могилу материну упала и долго плакала над немым холмом, словно та могила ей могла ответить; после заснула ненароком и видится ей сон, что мать ее вышла из могилы и говорит: "Зачем пришла сюда, дочка? Тяжко мне плач твой слышать; не могу улежать спокойно. А ты думаешь, легко мертвым костям из гроба подниматься? Иди домой, дитя мое, мне и так несладко под сырой землей…"
"Мама, что мне делать?" — спросила девица, хватаясь за покрывало. "Что делать? — отвечала мертвая. — Берегись золота."