Читать «Судья и король. Пенталогия» онлайн - страница 515

   - Ты – хитрый змей! – сквозь улыбку,  больше похожую на звериный оскал, прошипела ему Тайра,  поднимаясь и отряхивая песок с юбчонки и бедер.

   - Польщен. Спасибо, - в тон ей ответил король Южного королевства…

* * *

Брат Копус хрюкнул, вздрогнул и проснулся,  оторвал взлохмаченную голову от книги и тут же начал спешно вытирать темные кожаные страницы,  которые на время стали для него подушкой.  Оказывается, парень спал и пускал слюни. Слюни на записи, которым было больше двухсот лет. За такую «наглость» Копусу могли полпальца, даже целый палец отрезать.  Как это неприятно и больно, парень знал:  у него уже не было одного мизинца на левой руке  – оттяпали тогда,  когда из-за его неосторожности в читальне начался пожар.

   Звук, разбудивший Копуса, повторился, и юноша услышал,  как заскрипела тяжелая дверь его кельи –  в проеме показался высокий, большеглазый брат Лив в ярком, черно-алом балахоне,  украшенном серебряными брошками.

   - Копус! Ты слышал, брат Копус? Крупорский колокол звонил, –  певучим голосом сообщил Лив. –  Бросай свою книгу –  иди к отцу Зинусу.

    - Разве он меня звал? –  поинтересовался Копус, засовывая книгу в выдвижной ящик стола.

    - Не звал. Но позовет, - хмыкнул Лив. –  Кого ж звать, как не тебя? Ты пойдешь вниз, к Крупоре.

    - Почему ж я? Я в прошлый раз ходил и в позапрошлый. Теперь кто-то другой идти должен.  Может, даже ты.

    - Я? – Лив искренне рассмеялся, сверкая великолепными зубами. – Ну, ты и шутник, брат Копус.  Хочешь, чтоб я от смеха живот порвал? Конечно, ты пойдешь.  Кем же еще рисковать,  как не тобой, балдавешка?  –  и помахал туда-сюда концами своего пояса,  затканного серебряными цветами, словно подразнил парня.

   Копус в мыслях пожелал красавчику  Ливу приболеть чем-нибудь вроде оспы,  чтоб хворь как следует попортила  ему гладкое пригожее личико.  Но только в мыслях пожелал.  Говорить что-то,  неприятное для любимчика отца Зинуса, Копус не смел  –  боялся уже не только за пальцы,  а за голову.  Он помнил, что сделали с братом Аекусом,  когда тот ударил в ухо Лива,  говорившего гадости про мать Аекуса.  Капнули ему в воду для умывания  сока из корней травы сусы.  Аекус умылся, и кожа слезла прочь с его лица и рук.  Умер Аекус, в страшных мучениях. Копус не желал себе ни такого,  ни чего-либо подобного.

   - С другой стороны,  оно и неплохо  –  вновь сходить к Крупоре, - сказал Копус Ливу и взял в руки кувшин с водой  – хотел напиться.  –  Лишний раз из пещер этих выберусь,  на горы, на долину посмотрю.

   - Ну-ну, - хмыкнул Лив,  приподняв изящную каштановую  бровь.

   «Красивая тварь», - подумал Копус и вновь дернулся  –  из зева переговорной шахты в его келью ворвался низкий  голос отца Зинуса:

   - Копус!  Ко мне!  Живо!

   Лив опять засмеялся, громко и нагло.  И опять засияли его крупные белые зубы,  очень похожие на жемчуг.  Показав неудачнику Копусу язык и неприличный знак пальцами,  белолицый красавец  выбежал  вон.

   «Когда-нибудь я выбью ему его зубы и сделаю из них себе ожерелье»,  - размечтался Копус,  поспешно заматывая вокруг своего серого балахона льняной  пояс с подвесками-оберегами из  бирюзы.