Читать «Судья и король. Пенталогия» онлайн - страница 13

  - Катарина! Дети! Где вы?!

  Еще через пару минут Западный судья выскочил вместе с едким дымом на крыльцо, где столкнулся с Элиасом. Он сунул в руки юноши какой-то небольшой теплый и грязный сверток, схватил ведро, что стояло у бочки с дождевой водой, наполнил его и кинулся обратно в дом.

  Элиас в полной растерянности спустился с крыльца и глянул в сверток. Это оказался младенец. Он трогательно закашлял, а потом по-кошачьи заплакал, сморщив покрасневшее личико. Оно стало похожим на изюмину.

  - Б-боже, - прошептал Элиас, совершенно сбитый с толку: матушка многому его учила, только забыла рассказать, как обращаться с младенцами, только что спасенными из огня.

  Юноша положил ребенка на скамейку под липами, водой обмыл его лицо, пару капель влил в раскрытый ротик. Дитя вновь закашлялось и взревело еще громче.

  Фредерик тем временем успел несколько раз мелькнуть туда-сюда, гася, видимо, огонь в доме. Из окон уже повалил белый пар. На четвертом забеге судья не выдержал: выскочив на крыльцо, он упал на колени, выронил ведро и отчаянно закашлял, держась за грудь. Элиас кинулся было к нему, но тот оправился раньше, чем подоспела помощь, и вновь побежал в дом. Еще через два забега Фредерик буквально выполз на крыльцо, волоча громыхавшее ведро за собой, и затих на ступеньках.

  Теперь Элиас подоспел очень кстати. Он взял судью на руки (Фредерик оказался довольно легким для такого здоровяка, как будущий гвардеец), снес вниз и уложил на траву возле скамейки, на которой заходился от плача ребенок, и опять воспользовался водой, чтоб плеснуть ее в лицо судьи. Тот ответил громким, давящимся кашлем, перевернулся на бок и сел. Лицо его было в копоти, глаза слезились, руки и одежда также пострадали от дыма и огня. И Элиас вновь застыдился того, что побоялся кинуться за лордом в горящий дом.

  - Уф, это хорошо, что ты остался здесь, малыш, - хрипло сказал Фредерик, когда смог говорить. - А если б мы оба свалились с ног? Оба бы и пропали, - он еще покашлял и с наслаждением втянул свежий воздух в легкие. - Как там ребенок? Судя по воплям, жив и здоров.

  Он поднялся и, шатаясь, подошел к скамейке, развернул пеленки.

  - Ах, это девочка. И совершенно мокрая... Элиас, достань-ка пару своих рубашек и теплый плащ: ее надо перепеленать... Бедняжка, плачь-плачь, не стесняйся. Судя по всему, ты теперь круглая сирота, совсем как я, - и судья улыбнулся, не так весело, как улыбался раньше, и снял с головы ребенка попорченный огнем чепчик.

  Пока Элиас бегал за сумками и потрошил их, Фредерик жадно напился из бочки, вымыл лицо и руки. Потом вымыл девочку, не обращая внимания на ее отчаянные крики, от которых у Элиаса сводило челюсти, взял принесенные рубашки и ловко запеленал в них ребенка, укутал в теплый шерстяной плащ и сунул этот сверток в руки юноше со словами:

  - Будь с ней поласковее: она теперь одна-одинешенька на целом свете.

  Сам же направился к погребу, что находился позади дома, и через какое-то время вернулся с большой кринкой в руках.