Читать «Стройки Империи» онлайн - страница 2

На этот раз Виктор даже не успел толком понять, что угодил в другое время. Факт попаданчества он осознал, когда увидел, как прямо на него, по асфальтовой полосе тротуара, несется тетка лет сорока, в деревенской кацавейке мехом внутрь, старых бесформенных ботах и с бурой хозяйственной сумкой из кожзама.

- Вот он! Вот он, гад! Держите! Люди добрые, хватайте его, это же полицай!

Сумкой она пыталась ударить Виктора, но в единоборствах была не сильна, и Виктор увернулся. Тут же подоспели вежливые люди с повязками ДНД на рукавах пальто; по счастью, они сразу же остановили и тетку ("Спокойно, гражданка! Без самосуда разберемся!"). Виктору предложили пройти; как человек, с жизненным опытом ДНД, ОКОД и даже Осодмила, он согласился.

- Извините, это, конечно, же, невероятно. Хотел сказать, что пятьдесят возраст. Налетели тут, запутался.

- Пожалуйста, соберитесь. Стало быть, выходит, год рождения восемнадцатый?

Милейший человек старшина, подумал Виктор. Значит, это шестьдесят восьмой. Довольно странный год. В капстранах молодежь внезапно стала бунтовать против капитализма, а в соцстранах - против социализма. В Чехословакию войска ввели, в Штатах массовые беспорядки до кровопролития. А потом быстро все стихло. Революция, устроенная непонятно кем. Ни рабочим, ни бизнесу она была ни к чему. Масса левых группок, каждая из которых считала себя самой левой, и ничего не знала про себя, кроме того, что она левая.

Хотя это наверняка другая реальность и в ней другие заморочки. Четыре раза другая реальность. Хорошо хоть сейчас опять закинуло туда, где в детстве помнится, и, судя по форме товарища старшины, это что-то на тему старого доброго СССР.

- Семнадцатый, - уточнил Виктор.

- Вот как... Стало быть, ровесник революции. А меня вот к концу войны призвали, под Прагой ранило, но не сильно.

Фигово, подумал Виктор. Война была, и у него, у Виктора, как раз призывной возраст. А, стало быть, может существовать двойник-предатель. Личность подозрительная, откуда - неведомо, стало быть, осудят - и к стенке. Правда, не сразу, судить будут. Если свидетели узнают в нем, Викторе, какого-нибудь местного гада, можно сколько угодно говорить, что ты - это не ты. Еще и какие-нибудь дела послевоенные повесят.

- Хильков это, я говорю, у немцев служил! - заорала тетка со стула у стены. - Он, он расстреливал, я сразу узнала!

- Подождите, гражданка, не все сразу, - остановил ее старшина. - По порядку давайте. Ваша фамилия, имя и отчество.

- Талакина, я, Любовь Семеновна... Вокзальная, сорок семь живу. Дом на две семьи такой.

- Про дом, гражданка Талакина, после. Вы утверждаете, что это гражданин Хильков, который во время войны служил у немцев, и участвовал в расстрелах?

- Он, точно он! Вы на груди посмотрите, у него наколка там, орел и якорь, синяя такая!

Виктор облегченно вздохнул. Куртка кожаная на месте - стало быть, не вселенец.

- Гражданин Еремин, покажите, пожалуйста, место на теле, о котором говорит гражданка Талакина.