Читать «Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари» онлайн - страница 342

Старшая сделала из найденного на развалинах храма Святой Троицы кованого гвоздя православный крест.

Восстановление церкви и строительство искусственной Руины — таковым представляется мне истинный путь воссоздания имения Марьино.

Заключение

Строгоновы — род, продемонстрировавший необыкновенный государственный кругозор при Иване Грозном, извлеченный из торговой среды Петром Великим, сделавшим солеторговцев аристократами, добившийся пика славы в начале XIX века и почти исчезнувшей по причине трагической ошибки графа Павла Александровича. Их исторический путь сопровождался строительством домов, разбросанных по всей Европе и служивших показателями состояния и увлечений семьи в разные периоды. Совокупность зданий, парков и коллекций находит подобие у фамилий Шереметевых, Юсуповых и Демидовых, но все они лишены столь мощного древнерусского пролога.

Четыре замечательных века Строгоновых, начиная с 1515 года, оказались временем подъемов и спадов. Дебют рода в Сольвычегодске, где Аника Федорович построил первый «замок Строгоновых», сменился острой борьбой за его наследство и последующим ослаблением. Возрождение началось ближе к концу XVII века и связано с деятельностью, в том числе и строительной, Григория Дмитриевича. Начиная с огромного богатства в 10 миллионов десятин, Строгоновы оказались «дружны с исключительностью», построив Казанский собор в Санкт-Петербурге, разбив Строгоновский сад и открыв Школу горных, сельскохозяйственных и лесных наук. И даже в период угасания рода только они построили аэростатоносец, именно их дом подвергся ограблению в 1812 году, на их наследие претендовал самозванец, наконец, коллекции их дома продали целиком в период экономического кризиса 1929–1931 годов. Кстати, при всем том, что внешне главный дом Строгоновых на Невском не был исключительным, однако сочетание местоположения, ценного художественного собрания и увлечений владельцев следует признать экстраординарным. Часть из этой удачной совокупности обстоятельств дважды копировались, имею в виду дворец Белосельских-Белозерских, а в другой раз, повторив только место и общий принцип, — при сооружении дома компании «Зингер» — для приручения коммерческой удачи. В целом история дома, конечно, не имеет аналогов.

В имперский период мы знаем несколько сопровождавшихся «матриархатами» кризисов, самый острый из которых в относительно близкую имперскую эпоху относится к 1811–1817 годам. Баронский титул, полученный в 1722 году, в период «первого строгоновского матриархата», безусловно, поднял самооценку фамилии солеторговцев. Один из новоиспеченных баронов, Сергей Григорьевич, возможно, обеспокоенный сомнительными правами на титул, поставил себе целью выразить новое положение рода средствами архитектуры в качестве «легимитизации герба». Не сразу, а только со временем, но, главное — до смерти он успел возвести настоящий «баронский дом», который отчасти вследствие своего положения, частично вследствие плана архитектора Франческо Растрелли, в значительной мере реализованного только век спустя, оказался более других домов знати приближен к императорскому дворцу.