Читать «Стрекозка Горгона. 1828 год» онлайн - страница 5

Посокрушался директор, но прошение Бегичева подписал.

14 апреля 1828 года Император Николай I издал манифест об объявлении войны Османской Империи.

Глава 3

Лапин и граф Звегливцев были почти на седьмом небе от счастья, узнав, что командиром их второго эскадрона стал капитан Бегичев. Мало того, что с друзьями вместе служить выпало, так ещё и под начальством любимого преподавателя.

А Обручев и Красовский, познакомившись со своим командиром, капитаном Петровым, растерялись, не знали, как к нему относиться. Выглядел тот настоящим служакой, эфес его шпаги украшал орден Анны 4 степени, на груди красовались орден Владимира с бантом и солдатский Георгиевский крест, но по возрасту он юным поручикам в отцы годился, Петрову было уже 44 года. Ордена свидетельствовали о храбрости, но не был он для молодых дворян своим. Петров Анисим Пахомович происходил из крестьян, ему лоб забрили ещё в начале века, в войне с турками он получил солдатский знак отличия, затем – первый офицерский чин, в войне с Наполеоном удостоился ордена, дающего право на звание дворянина. Для новобранцев из крестьян, их капитан, несомненно, был обнадёживающим примером, но Обручев и Красовский, узнав, что под начало бывшего крепостного попали, сочли себя оскорблёнными. Представьте, упомянешь в разговоре Гомера иль Платона, а он и понятия не имеет, что это за личности такие! О менее удаленных по времени Вольтере и Руссо разве что спросит: те, из-за коих во Франции бунтовщики расплодились, что ль? О великом Овидии скажет: слыхал, будучи в Молдавии, что в окрестностях Аккермана могилу какого-то Овидия находили. Вот и все его познания! И о чём с капитаном беседовать, кроме службы? Лишь позже, узнав получше его душевные качества да выяснив, что есть и родовитые дворяне, знающие не больше этого мужика, да к тому ж познакомившись с его женой – дворянкой, перестали досадовать. Да и осознали, что рассуждения о вольтерах и овидиях жизнь не спасут, на войне нужнее конкретные военные умения, в коих Анисим Пахомович многих дворян превосходил.

Сергей Лапин, приняв взвод, был ошеломлён тем, что все рекруты старше его, всем больше двадцати лет. Перед Отечественной войной в армию призывали мужчин от 15 до 36 лет. Статистика показывала, что из не окрепших ни телом, ни душой новобранцев многие умирали на первом же году службы, и с 1827 года в рекруты стали брать мужчин от 20 до 35 лет. К этому возрасту многие успевали жениться, детей нарожать, а тут – иди в армию. На 20-25 лет семьи оставались разлучёнными. И не спешили мужики превращаться в добрых солдат, наоборот, мечтали, чтоб их признали нестроевыми да оставили бы где-нибудь в гарнизоне поближе к дому родному, иль хотя б перевели в запасной эскадрон, куда можно жену с детишками перевезти.

Во взвод к Олегу Руперту вообще пожилой новобранец попал, Фома Рябой. По документам ему считалось 35 лет, но выглядел он старше. Так и оказалось. Освоившись, он признался, что ему скинули 9 лет. Сам упросил, даже денежки кое-кому сунул, вот ему и записали не 43, а 34 года, всего-то циферки наоборот поставили. Довольный, что его не собираются гнать из полка, лихо сдвигая кивер на бок, Фома самодовольно пояснял: