Читать «Страсти по Алисе (Драматический фарс)» онлайн - страница 11

Глупейший.

Вестимо. Но все мы к одному ведомству в России страсть имеем. Эта страсть русских завсегда промеж ними была и будет. Страсть сыска, подсматривания, подгля-дывания да носа во все дела сования. И как филеров я начальник в жандармском управлении, то и флилерство для меня как подряд на работу.

Хитрейший.

Всех аршином своим не меряй. Я уже на своей работе в России состарился. До дейст-вительного статского советника дослужил-ся. Министры меняются, а я на своем месте все сижу и сижу. К новому министру один только раз завсегда с пакетом”совершенно секретно”являюсь. Откроет он его, а там-высочайшее разрешение на “право перлюс-трации”. Прочитает. Запечатает. А я почти-тельно откланиваюсь и удаляюсь.

Подлейший.

Беспыльная, я скажу, работа у вас, други мои. Не то, что у меня. Меж двух накова-лен, а третья прихлопывает, того и гляди. Из тени революционеров во тьму тем черно-сотенцев, а затем и в руки государевы как колобок катаюсь. Того и гляди, то испекут, то пришлепнут, то в лапшу превратят да с супом-то и похлебают.

Глупейший.

Смертушка наша. Всем не очень хоро-шо. Мои матросики за Алисой на ихней яхте, ”Штандарт” называется, подглядывали. Так иначе ее как “гессенской сукой”не об-зывали. Усмотрели, подлецы, что нежилась в объятьях то одного, то другого офицера, которые рады стараться услужить ей за. флигель-адьютанство.

Хитрейший.

А я на память помню строчки письма царицы к Распутину:”Возлюбленный мой, если все тебя забудут, если все от тебя отка-жутся, я никогда-никогда не забуду. ”. А вот какая письменность у царевны Анастасии и тоже к Распутину:”Када ты приедиш суда я буда рада. када ты приедиш тада я поеду к Ани в дом и тада тебя увижу приятна мой друк. ”.

Глупейший.

О, Григорий Ефимович, большой советчик царской семье:”Спрашивай не от ума, а от чистого сердца”-это его слова, слова буду-щего России.

Хитрейший.

Телеграммами милейшую венценосную че-ту, семью царскую поучает, страдалец наш за жизнь русскую, такого любопытного содер-жания:”Миленькой папа и мама Вот бес то силу берет окояной! А дума ему служит там много люцинеров и жидов а им что?скорей бы божего по мазанека долой и Гучков господин их прохвост клевета смуту дела-ет. Папа! Дума твоя што хошь то и де-лай. Какей там запросы? Шалость бесовс-кая. Прикажи. Не какеях запросов не надо. Роспутин”.

Подлейший.

Развлекаетесь подглядыванием да подсмат-риванием, да смакуете всякие там слабости человеческие. Очеловечились вы совсем как на вас погляжу. Одумайтесь. Страсти челове-ческие подглядывать да подслушивать на-добно. Я мечусь между Саблером(по обли-чию Иудушка Головлев), а на самом деле Цаблер, тайно забегающий в синагогу, Бур-цевым, Петром Щеголевым (автором ”Дуэль и смерть Пушкина”), отстегивающих деньги с эсеров, с ленинцев за разоблачение своих провокаторов в охранке: азефов, малинов-ских и новых грузинских социалдемо-кратов, которых в охранку они же сами и посылают. А от царицы через Распутина и Курлова указы поступают, то великого княза в клочья разорвать, то Столыпина через эсера Богрова кокнуть да на его место Хвостова и поставить. А страдалица Алиса только тогда и покой имеет, когда сказать может Коковцову:”. вы не станете заслонять меня, как это делал покойный Столыпин”. Столыпин умер 5-го сентября, Богрова пове-сили 8сентября(против его повешения воз-ражала только семья Столыпина), а 11 сен-тября вместе с Распутиным царская семья выехала отдыхать в Ливадию.