Читать «Странная женщина (сборник)» онлайн - страница 58

Любочкин медленно положил тяжелую, мокрую от его вспотевших ладоней трубку и заплакал.

Первый день дома – в перерыв между сменами – Галина балдела: не надо вставать в пять утра, биться боками об углы, протирая сонные глаза и постоянно охая вслух. Вставала она тяжело – всегда, с первого класса. Потом она торопливо пила чай и вскрикивала, посмотрев на часы, – опять проковырялась, какая же она куконя!

Одним движением проводила кисточкой по ресницам, поспешно и неровно мазнув помадой по губам, говорила:

– Достаточно. И так сойдет. – И грустно добавляла: – Да кому я нужна?

В прихожей, натягивая пальто или плащ, поглядывала на себя в зеркало. И опять тяжело вздыхала – полная, раскисшая тетка с плохо прокрашенными и отросшими светлыми волосами, морщинами под усталыми глазами и недовольно поджатыми, скорбными губами. Вечная печаль на лице, вечная озабоченность. Глаза потухшие, уголки губ опустились…

А ведь всего сорок пять! И где там про ягодку? Где? Помятая слива, подгнившее яблоко… Сморщенный апельсин.

Нет, первый день был хорош и спокоен – и снова мечталось о пенсии. Она валялась на диване, иногда проходилась по квартире с тряпкой в руках – и снова ложилась: а пошло все к чертям! Кому нужна вся эта чистота, этот порядок… Никому. И ей в том числе. Смотрела по телевизору все подряд – новости, сериалы, ток-шоу. Пила чай, грызла яблоко. К вечеру, покрякивая, вставала и шла на кухню. Открывала дверцу холодильника и долго смотрела внутрь. Сварить щи или гороховый? Да ну его, этот суп. Похлебаю в больнице. Сделать котлеты или рагу? А для кого? Для кого стараться? Неохота готовить. Совсем неохота. А раньше она любила. Когда с мамой жила и с сыном. Борщи варила, мясо тушила, блинчики пекла. Петька любил мясные, а мама творожные. Пельмени лепила, вареники. Капусту на зиму квасила – огромный трехведерный бак. Петька сидел рядом и выпрашивал кочерыжки. Варенье варила, огурцы закрывала, компоты. Всегда в воскресенье открывали компот – вишневый, сливовый, грушевый.

Густые у нее были компоты – мама говорила: «Компот что варенье». Петька разбавлял компот водой.

А сейчас… Кому, для чего… Ей – не надо. Она грустно вздохнула и вытащила из морозилки пельмени.

Поставила на плиту кастрюлю с водой и стала ждать – у окна. Во дворе гуляли мамки с колясками, на лавочке у подъезда сидели старушки.

Когда-то и она так – с маленьким Петькой, с соседками… Катали коляски по кругу – как лошади в цирке. А мама сидела на лавочке – сплетничала с подружками.

Ни Петьки, ни мамы… – одна. И будет вот есть сейчас свои пельмени и сглатывать слезы.

Нет, хорошо, что завтра еще один день, а потом на работу. И слава богу! Какая там пенсия – с ума на ней стрехнешься. Присесть со старушками рядом на лавочке? Обсуждать молодежь? И снова ползти к телевизору? Бр-р-р! Господи, какое же счастье, что есть работа. И она на хорошем счету. И с девочками у нее отношения чудные, и с руководством. И больные на нее не жалуются – Галя да Галя, Галина… А некоторые – Галюша или Галиночка.

Слава богу, что послезавтра туда. Встанет, не переломится. Доползет. Жаль, что больница так далеко. Ох, добираться! Потому и остается она ночевать – в ту ночь, что между сменами.