Читать «Странная женщина (сборник)» онлайн - страница 51
Мария Метлицкая
Сказала как плюнула. Стерва! Развернулась и пошла.
– А ты-то у нас кто? – крикнул он вслед. – Может, актриса? Или балерина, может? Ты у нас портниха, вот кто! Недалеко ушла! – И он плюнул себе под ноги.
Опять унизила. Вот ведь язык! Так разозлился, что показалось тогда – все. Разлюбил. А спустя месяц Васька сказал, что Мелентьева ходит беременная.
Ох, и опять его закрутило! Может, ребеночек от него? А не от футболиста этого? И где футболист? Почему не женится? Спать по ночам перестал – так волновался. Подкараулил ее у подъезда и прямо в лоб – так, мол, и так, говори, как на исповеди – чье дитя? Если мое – идем в загс.
– А если не твое? – сощурила глаза Мелентьева. – Тогда – куда?
Он растерялся, смутился и выдавил:
– Тогда… Тоже – в загс. Чего безотцовщину-то плодить?
– Да пошел ты! – прошипела она и оттолкнула его рукой. – Дай пройти, репейник!
А ему жалко ее до слез. Так жалко, что готов все простить!
До чего дошел – залез однажды к ней на балкон. По водосточной трубе. А между прочим, третий этаж. Смотрит в окно, а она сидит и плачет. Постучался. Она его увидела и от злости вся побелела.
– Чего приперся?
Он ей жалобно:
– Выходи за меня, Оль! Будем вместе детенка растить. Я тебе хорошим мужем буду, честное слово!
А в ответ:
– Да лучше одной, чем с тобой. Иди отсюда!
– Я счас прыгну, – пообещал он и посмотрел вниз.
– А прыгай! – сказала она. – Никто не заплачет.
И он заплакал. Да так горько, как баба. А она окно захлопнула и шторку задвинула.
Вот такая любовь. Такие дела…
Женька говорила, что хоккеист-футболист жениться не хочет и ребеночка признавать тоже.
Страдал Любочкин. Не из-за себя, из-за нее, дурехи. Жалел. И понял тогда, что любовь и есть жалость. Такие вот выводы сделал из своего несчастья.
Из-за угла на нее посматривал – грустная идет, понурая. Голова книзу, на мир окружающий смотреть неохота. А пузо растет.
«Ничего, – думал, – родит, и уговорю!»
Не уговорил. Родила Мелентьева и по двору с коляской мотается. А он – как двое из ларца, только один, раз – и перед ее очами возник. В руках подарочки – погремушка малому, яблоки – ему же, говорят, полезно. Зефир в шоколаде. Это – красавице своей, жизнь подсластить. Может, добрее станет?
А она на него не смотрит.
– Чего пришел? – цедит сквозь зубы. – Звали тебя?
А он все в коляску заглядывает – на кого похож ребеночек? Не на него?
Видит – носик курносый, волосики белые. Ничего не поймешь! И у него курносый, и волосы светлые – были. Мамка так говорила: «Ты до пяти лет был льняной».
Подарки его Мелентьева отвергала.
– Ничего нам от тебя не надо! И вообще – сгинь!
А однажды увидел ее с фингалом под глазом и понял – спортсмен объявился. Кранты.
– И надо тебе такое? – кивнул на фингал.
– А что такое любовь, знаешь? – тихо спросила она.
Любочкин грустно кивнул.
– Знаю, Оль. Могу тебе рассказать.
И она тут печально и в первый раз жалостно, по-человечески:
– Уходи, Коля! И больше не приходи. Ничего у нас с тобой не получится.
