Читать «Сто голландских тюльпанов» онлайн - страница 13

Он вернулся по весне, претерпев три визуально различимых изменения. Подрос, раздался в плечах и отвердел лицом. Некоторое косноязычие, а также странную привычку, сидя у стены, откидывать голову назад и елозить стриженым затылком по обоям, я отнес на счет остаточных явлений воинской службы.

В честь его возвращения мы пошли в "Сайгон". Этим своим (неофициальным, разумеется) названием скромный пивной бар неподалеку от Киевского вокзала был обязан буйству нравов и моральной распущенности своих завсегдатаев. Драматургия московского "дна" порождала сцены, вызывавшие у их невольных свидетелей смутные, но прочные ассоциации с прифронтовым городом Юго-Восточной Азии.

Мы пренебрегли первым этажом, сомнительным украшением которого служили пивные автоматы, и поднялись на второй, отданный во власть официантов, преимущественно крепких молодых парней в синих форменных пиджаках и синих же "бабочках" с уныло свисающими вниз, наподобие гуцульских усов, крылышками. Свободных мест было мало, и нас подсадили за стол к мужчине лет пятидесяти, в очках и с прической "волной". Ни о чем нас не спрашивая, официант принес нам с Павликом по суповой тарелке вареных креветок, третью - для мусора и шесть кружек пива. Разнообразие в "Сайгоне" не поощрялось.

После первой кружки, всасываясь в тщедушное розовое тельце креветки, Павлик, будто между прочим, сообщил:

- А я с Фейном встречался.

В этот момент за столиком в углу вспыхнул один из тех скоротечных конфликтов, которые, собственно, и принесли заведению дурную славу. Некто, перегнувшись через стол, оглоушил своего сотрапезника кружкой по темени, да так ладно, что в руке у агрессора осталась одна ручка. Павлик обернулся на шум, а я тем временем успел подумать о том, как мне следует реагировать на его сообщение. С одной стороны, я соскучился по Фейну, с другой, мне хотелось, чтобы первые шаги к примирению сделал он сам. Мысль о том, что этот дурак променял меня на одно из своих чудовищ, вызывала дрожь негодования.

Павлик же, удостоверившись, что конфликт в углу носит чисто локальный характер, продолжил:

- Он теперь стихи пишет. Пишет и в ящик складывает. Говорит, нашему поколению не дано его оценить. На будущее работает.

При упоминании о стихах очкарик напротив встрепенулся:

- Ребята, вы Вознесенского любите?

- Любим, — сказал Павлик, вытаскивая изо рта длинный креветочный ус. Павлик всех любил. И Вознесенского, и Фейна, и меня.

- А я не люблю!

- Правда? — спросил я. — А это? — И прочитал ему "Немых обсчитали...": "А третий, с беконом, подобием мата..."

- Вот это поэт! — вскричал экзальтированный очкарик, обнаруживая завидную мировоззренческую гибкость. — А вы тоже послушайте, я тут написал, когда наш отдел на картошку послали. "Что такое трактор? Трактор - это фактор! Фактор продвижения вперед!"