Читать «Стихотворения. 1915-1940 Проза. Письма Собрание сочинений» онлайн - страница 68

12 октября 1940 г. было оглашено распоряжение гитлеровских властей о переселении всех евреев с «арийской» стороны города в гетто. И вот, в один прекрасный день, мы с Жоржиком, придя, нашли квартиру пустой. Соседка сказала, что Барта «увезли» в гетто (кто увез — неизвестно). И что одновременно исчезли его сестра с мужем и ребенком, очевидно, найдя убежище в польской части Варшавы. Мы думали-гадали, как спасти Соломона, как его незаметно вывезти из гетто — на пропускных пунктах стояли немецкие жандармы. И как найти для него надежное убежище в Варшаве? У меня с женой в то время жила девочка очень семитского типа, ее мать — отдельно, у других людей. И у всех наших друзей и знакомых были свои подопечные, которых надо было спасать.

Пока можно было еще проходить в гетто, мы с Семеновым навещали Барта. Он писал Семенову через меня, мне через Семенова.

В середине ноября гетто закрыли наглухо. Последнее мое свидание с Соломоном вытеснило из моей памяти, смыло все предыдущие. Где мы с ним встречались? В его ли «черной каморке» или в коридоре и в каком антураже?

Он, очевидно, ждал моего прихода, сам открыл дверь, приковыляв на своей деревянной ноге. Тогда впервые в его выражении появилось что-то жалкое, приниженное. Всё лицо его как-то сморщилось, скукожилось, по нему побежали мелкие морщины. Был темный коридор, и в другом его конце сидели рядышком две фигуры, очевидно муж с женой, старые люди. Они были страшно неподвижны, как манекены, как куклы или чучела, и уставились прямо на меня мертвыми, пустыми глазницами.

Слушая мой отчет о последнем свидании с Соломоном, Семенов утирал рукавом слезы.

Лазарь Флейшман

Об этом издании и его составителе

Легкий, случайный пунктир — так можно было бы определить характер сведений о Барте, бывших до последнего времени в распоряжении историков русской поэзии первой половины XX века. Трудно сказать, что явилось тому причиной: самый характер литературного дарования и облика поэта, катастрофические события, обрушившиеся на его поколение, особые условия существования русской литературы в Зарубежье и ее «полицентричность». Но как бы то ни было, читателя этого сборника сочинений Барта не сможет не поразить несоответствие между репутацией (пусть «закулисной») поэта, сложившейся в момент его дебюта, и несомненно веским творческим потенциалом, раскрывающимся при ознакомлении с его работой в последние годы жизни.

Первое упоминание о Барте — закодированное двойным образом — появилось в эмигрантской прессе в 1925 г., когда Георгий Иванов рассказал в своих мемуарных очерках о предыстории одного из литературных начинаний Осипа Мандельштама (зашифрованного криптограммой М.). Сообщив, что «поэт М. был специалистом по основанию издательств, правда, эфемерных. Он был необыкновенно изобретателен в способах склонить какого-нибудь денежного человека на издание альманаха или журнала. На меценатов у него был нюх, как у гончей», Г. Иванов описывает встречу Мандельштама с одним из таких меценатов, неким «Фридрихом Фридриховичем» — «грустным человеком с большим горбом», с которым он свел и мемуариста и которого он уговорил издать альманах с участием лучших современных поэтов, наряду со стихами самого богача. Г. Иванов продолжает: