Читать «Стихи Марианне» онлайн - страница 7

«Зима. Почерневших деревьев аллеи…»

Зима. Почерневших деревьев аллеи. Две улочки, нас приводящих домой. «Пойдем лучше этой, она зеленее», — Ты тихо сказала глубокой зимой. А я улыбнулся, в ладоши захлопал, Но понял внезапно при этих словах: Там гуще ветвились и ясень, и тополь — Все в шапочках белых на черных ветвях. А улочку ту, где глубокие ямы Являли собою былые дома, Былые деревья, стоявшие прямо, Тогда обошли мы. Ты помнишь сама. И шли мы по той, где, над снегом чернея, Хранили деревья дыханье твое: «Пойдем лучше ею, она зеленее…» Твоя оговорка. Смущенье мое.

«Я в дом вошел, оставив снег в полете…»

Я в дом вошел, оставив снег в полете, Подумал как же быть теперь со мной? И не молчать на милом повороте. И ничего не говорить в расчете, Что кто-то медлит, стоя за спиной… О Вас я думал…    А из-за ограды. Чьи кружева белели тяжело, Уже морозом и ветвями сада — Бессмертным тленьем вечности несло.

«Мне зима залепила в стекло снежком…»

Мне зима залепила В стекло снежком, Чтобы выглянул я скорей, И за дерево спряталась. Снег пешком Шел до самых твоих дверей. Подошел и, колеблясь, Застыл в окне, Чтоб глянула хоть чуть-чуть. Это клочья записки Твоей ко мне. Это я за углом топчусь. Мне зима залепила В стекло снежком, Чтобы выглянул я скорей. Это ты позвала. Это я пешком Шел до самых твоих дверей.

Мартеница

Марианне

Я и за то еще тебя люблю, Что и тебе, как мне, давно знакома Похожая на изгнанность из дома Пробежка по ночному февралю. Когда следы темны на тротуаре И белый пух сквозит из черноты Там, где друг друга двое миновали. Он не решился? Испугалась ты? Но я люблю тебя еще за то, Что ты, в осеннем выбежав пальто, Со мной    в февральской замяти стояла И верила тому, что за углом Уже весна по веткам бьет крылом, И от стихов в мороз не угасала. Я заслонял тебя лишь рукавом. Все говорило: он солжет, не охнув. Но — через день!    И в зеленях, и в охрах На напряженных ветках сжатый лист Подрагивал… И был с карнизов    мокрых Щепотками набросан птичий свист… А для людей снега еще гостили, Что было, впрочем, в очень старом    стиле.