Кричали галки, как хотелосьИм над соборами кричать,А мне те сумерки хотелосьРукой для Машеньки поймать.Не умерли, не умерлиОдной любви благодаряТе сумерки, те сумеркиАндроникова монастыря.Ни росписи царей неслышимых,Ни подписи кистей возвышенных.Не умерли, не умерлиТвоей любви благодаряТе сумерки, те сумерки,Когда шел снег, в ветвях паряНад желтизной календаряАндроникова монастыря,Когда остановились мыИ поняли, что это — мыВ рублевском свете фонаря.Не умерли, не умерлиОдной любви благодаряТе сумерки, те сумеркиАндроникова монастыря.Все в памяти: и белый ангел,И снег, и Михаил Архангел —Все в нашей памяти до слова,Тобой не сказанного. Снова.А так летел наискосокСнег на иконный твой високПод небом, где иконостасНе упасал, мадонна, Вас…А за стеной, хоть в лужах пыли,Хоть и в снегу, и лужах плыли,Молчали все автомобили,Как будто отдан был приказ.А это были, это былиЧасы дозволенных сигналов.Был гололед… Лишь стаи галокПриветствовали нас.Пусть небосвод был невысок,Дышал я там в родной висок,Я там дышал в родной високОкрестностям благодаря.Мы осмотрели все картины,Карнизы даже и куртины,Снежинку каждую и лист,Из нас был каждый чист.Не умерли, не умерлиОдной любви благодаряСнежинки в свете фонаря.Да будем благодарны склонам,Февральским снегом занесенным,Бойницам неперекошённымВ рублевском свете фонаря.Вот так летучими бы мышамиТам побывать, легко паря,Где столько душ, никем не слышимых,Витают, жизнь благодаря.В рублевском. Свете. Фонаря.Нас привезли с тобою сюдаНе ангелы, а поезда.А может быть, а может быть,И ангелы и поезда.Ведь только здесь себя постичьМы, Машенька, смогли под кличТех галок, что нам были звоном…Не умерли, не умерли,Как подобает всем влюбленным,Ни сумерки, ни эта птичь,Где на венчальный наш кирпич,Андрониковский наш кирпич,Шел с торжествующим поклономНа москворецкий наш кирпич,На обручальный наш кирпич,На красный тающий кирпичСнег, охраняемый законом.
