Читать «Стальные останки» онлайн - страница 3

– А теперь держитесь подальше!

Среди могил нечто издало низкий, гулкий вопль. От этого звука Рингил покрылся гусиной кожей. Он снял Друга Воронов с плеча и, настороженно выставив его перед собой, шагнул за угол домика.

Ряды захоронений поднимались по склону холма, где на выступах горного гранита город уже не мог расширяться. Большинство надгробий представляли собой простые плиты, высеченные из того же камня, что и гора, отражая флегматичное отношение местных к смерти как таковой. Но тут и там попадались ихельтетские склепы с более замысловатой резьбой и пирамиды из камней, под которыми хоронили своих мертвецов северяне – эти курганы были украшены шаманскими железными талисманами и выкрашены в цвета клана покойника. Рингил старался не приходить сюда; он помнил слишком многие имена на камнях и мог вызвать в памяти лица очень многих мертвых чужаков. Отряд, полегший под его началом в Виселичном Проломе в знойный летний день девять лет назад, имел пестрый состав, и лишь у некоторых чужеземцев нашлись родственники с деньгами, которые смогли увезти сыновей домой для погребения. Кладбищенские земли, простирающиеся тут и там на склонах гор, были испещрены последними пристанищами этих одиночек.

Рингил шел все дальше по кладбищу, переступая на полусогнутых ногах. Над головой разошлись тучи, и кириатский клинок блеснул в неожиданно пролившемся свете Ленты. Вопль не повторился, но теперь он мог различить более тихие и тайные звуки, свидетельствовавшие, как он понял без особого восторга, что кто-то роет землю.

«Быть тебе великим героем».

Ну да, еще бы…

Он нашел мать Башки, которая, как ему сперва показалось, рылась в грязи у основания свежего надгробия. Саван покойницы был порван и испачкан, обнажая гнилую плоть, которую он унюхал на расстоянии в дюжину шагов по ветру, невзирая на холод. Отросшие после смерти ногти издавали неприятный скрежет, когда она пыталась открыть частично раскопанный гроб.

Рингил поморщился.

При жизни эта женщина его не любила. Будучи храмовым служителем и священником, ее сын должен был презирать Рингила, никчемного дегенерата и растлителя молодежи. Вместо этого, как школьный учитель и достаточно образованный человек, Башка оказался слишком просвещенным, чтобы это принесло ему благо. Добродушное отношение к Рингилу и философские дебаты, которые они иной раз вели в таверне до глубокой ночи, обеспечили ему резкие выговоры от заезжих старших священников. Хуже того, нехватка порицающего рвения создала Башке в религиозной иерархии репутацию, которая гарантировала, что он навеки останется скромным учителем в захолустном городе. Мать, естественно, обвиняла дегенерата Рингила и его тлетворное влияние в том, что сын не получает повышения; он не был желанным гостем в доме школьного учителя, пока она не испустила дух. Это случилось внезапно, в прошлом месяце, после быстрой и неумолимой лихорадки, насланной, видимо, по ошибке, каким-то чрезмерно занятым богом, упустившим из виду ее безграничную добродетель в вопросах религии.