Читать «Среди свидетелей прошлого» онлайн - страница 103

Как видите, геральдика в сочетании с архивными данными и помноженная на пытливый, неутомимый труд исследователя нередко позволяет выяснить интересные и достаточно важные факты далекого прошлого наших предков.

НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ ИЛИ УБИЙСТВО?

Золотая пушкинская осень облетела, откружила багрянцем, и теперь за окном хлещет холодный ноябрьский дождь да по утрам летают первые белые мухи.

В барском доме села Михайловского пустынно. Изредка проскрипит половицами нянюшка Арина, прикрикнет на собак конюх, и снова тишина.

В кабинете и днем потрескивают свечи да слышно, как царапает бумагу перо.

Первые сцены «Бориса Годунова» пишутся легко.

Воротынский.

Ужасное злодейство! Полно, точно ль Царевича сгубил Борис?

Шуйский.

А кто же? Кто подкупал напрасно Чепчугова? Кто подослал обоих Битяговских…

Пушкин откидывается в кресле.

Кто?

Весь замысел его романтической трагедии построен на убийстве царевича Дмитрия Борисом Годуновым. А если Борис невиновен?

Пушкин листает X том «Истории» Карамзина. Нет, маститый историограф свидетельствует: «Начали с яда. Мамка царевича, боярыня Василиса Волохова и сын ее, Осип, продав Годунову свою душу, служили ему орудием; но зелье смертоносное не вредило младенцу, по словам летописца, ни в яствах, ни в питии. Может быть, совесть еще действовала в исполнителях адской воли; может быть, дрожащая рука бережно сыпала отраву, уменьшая меру ее, к досаде нетерпеливого Бориса, который решился употребить иных смелейших злодеев. Выбор пал на двух чиновников, Владимира Загряжского и Никифора Чепчугова, одолженных милостями правителя: но оба уклонились от сделанного им предложения…

Тогда усерднейший клеврет Борисов, дядька царский, окольничий Андрей Лупп-Клешнин представил человека надежного: дьяка Михаила Битяговского, ознаменованного на лице печатию зверства, так, что дикий вид его ручался за верность во зле… Битяговский дал и сдержал слово. Вместе с ним приехали в Углич сын его, Данило, и племянник Никита Качалов, так же удостоенный доверенности Годунова».

Нет, Карамзин не оставляет сомнений в том, что было совершено злодеяние. Но каков лукавый царедворец! Всячески поносит Годунова за убийство законного наследника престола, а сам так и льнет к царю-отцеубийце Александру I. Подождите, трагедия напомнит вам о кровавых делах, прикрытых царскими порфирами…

Поэт больше не заглядывает в сочинения Карамзина. Сцена за сценой, вот и Пимен в полутемной келье рассказывает Гришке Отрепьеву:

Ох, помню! Привел меня бог видеть злое дело, Кровавый грех. Тогда я в дальний Углич На некое был послан послушанье, Пришел я в ночь. Наутро в час обедни Вдруг слышу звон, ударили в набат. Крик, шум. Бегут на двор царицы. Я Спешу туда ж — а там уже весь город. Гляжу: лежит зарезанный царевич…