Читать «Среди белых снегов» онлайн - страница 4

— Нет.

«Началось», — с тоской подумал Оллонов.

— Что же вам не нравится?

— Плохое под ногами у хорошего путается, — Данила пригладил свои чёрные волосы. — Ходил со мной на промысел парень Эрбэхтэй. Не каждый настоящим охотником родится. Эрбэхтэй — охотник.

Данила повернулся к председателю:

— А ты его в город учиться послал. Кто же меня в тайге сменит? Думаешь? Пока топор не опустится, бревно отдыхает…

Оллонов разв л руками.

— Эрбэхтэй парень толковый, грамотный, десятилетку кончил. Нам учёный человек на звероферме нужен.

— Да он охотник!

Оллонов мягко ударил ладонью по столу:

— К этому вопросу мы вернёмся на собрании.

— Ваше вино хорошее, — быстро сказал гость.

Данила взял бутылку и налил до краёв.

Гюнтер посмотрел, как выпили якуты, и так же запрокинул голову. Потом понюхал кусок хлеба и потянулся к строганине.

— Вы прямой человек, хороший охотник. Что же вам ещё не нравится?

— Подумать надо. Конечно, я не последний охотник. Но лучше охотники есть. Вот Онтоон…

Данила снова повернулся к Оллонову:

— Ты говорил гостю об Онтооне?

— Это наш заслуженный старый охотник, — подтвердил Оллонов.

— Постой-ка, — сказал Данила, — а почему нет Онтоона на доске Почёта? Шкур меньше меня приносит? Он меня стрелять научил, всему научил. А мы считаем, сколько он теперь шкур принёс?

— Пожалуй, ты прав, — согласился Оллонов.

Немец снял очки, протёр толстые стёкла, снова надел.

— Всё, что вы говорили, интересно, — сказал он Даниле, — но я бы хотел знать то, что касается вас, именно вас.

— А разве я не о себе говорил?

Данила потёр большим пальцем лоб.

— Нет, вы говорили о других: о молодом человеке и о старом охотнике Онтооне.

— А кто я без них? Я сам скоро стану Онтооном…

Лицо Данилы прояснилось. Он положил на стол бурый кожаный кисет.

Корреспондент смотрел, как медленно двигались его пальцы, приминая, роняя табак, как под пальцами, шурша, скручивалась толстая тугая сигарета. «Тот солдат тоже курил махорку. Только сигареты на морозе он скручивал быстрее. И лицо у него было другое — распухшее, воспалённое. Он еле шёл за мной. Он никак не мог найти, кому сдать пленного. Зачем ему это было надо? Почему он не убил меня тогда? Среди белых снегов? Странные люди всё же», — подумал Гюнтер и взглянул на Туяру.

— Сколько вам лет?

— Семнадцать, — ответила она по-немецки.

— В каком классе учитесь?

— В десятом классе.

Гюнтер выговаривал немецкие слова медленно, отчётливо, чтобы девушка поняла всё.

— Я очень рад, что, прибыв в этот суровый край, слышу здесь родную речь.

— К сожалению, я говорю по-немецки хуже, чем вы по-русски, — сказала Туяра на языке гостя.

Данила и Екелюн с гордостью смотрели на дочь.

— Сколько раз в недолю вы занимаетесь немецким? — спрашивал корреспондент. — О каких поэтах вам говорят, какие стихи вы запомнили?

— Туяра, что он говорит? — прошептала Екелюн.

— Просит почитать стихи по-немецки.

— Ну и читай. Гость же просит.

Учительница хвалила Туяру за произношение. Но ведь этот человек настоящий немец. Интересно, как на его слух? Наверно, ужасно…