Читать «Спортсмены» онлайн - страница 6

Так минуло детство, или, как выражался Митрофан, «гусячьи университеты». К этому времени Иван перебрался к деду Даниле в Богодуховку. Но, очевидно, не порывались связи и с Красёновкой. Впрочем, от села до села было рукой подать. Во всяком случае, теперь Иван работал в другой экономии, у помещика Абеля, чьи неоглядные десятины начинались от Богодуховки.

Одновременно Иван помогал по хозяйству отцу, обремененному большой семьей - самая младшая дочь, Евдокия, родилась, когда старшему сыну исполнилось уже семнадцать.

Богодуховка была громадным волостным селом, насчитывавшим до четырех тысяч жителей. Кроме украинцев, там обитало много евреев, державших постоялые дворы и лавки. По четыре ярмарки в год собиралось в Богоду- ховке, и тогда улицы ее заполнялись пришлым народом. Украинцы, евреи, цыгане яростно торговались, хлопали по рукам. Толпу прорезали верхами офицеры-ремонтеры, покуйавшие лошадей у богатых крестьян и на местном заводе в имении «Ракиты». Покупатели и продавцы обмывали сделки горилкой в корчмах, спуская там порой все носильное платье с себя, вплоть до чеботов.

Жили в селе, придерживаясь дедовских обычаев и приговаривая при этом: «Лучче свое латане, ниж чуже хаиа- не». Еще праздновали понедельники, еще существовали «парубоцтва» - товарищества юнцов, выбиравших себе атамана, имевших свои хоругви. Весело было Ивану ходить с друзьями колядовать на рождество, играть роль боярина на свадьбах, ходить на «музыки» и «вечерницы». Любопытно, что «парубоцтво» было еще и хранителем девичьей чести, строго карающим провинившихся.

Однако работа в экономии тяготила Ивана Поддубного. Не то чтобы сама работа - крестьянский труд Иван любил и даже мечтал обзавестись землей... Но много ли заработает батрак? Своей земли ему вовек не видать. Да к тому же Иван ж смолоду отличался независимым характером, не раз схватывался с противным и придирчивым управляющим абелевской экономией.

Всякий год село провожало до выгона молодых мужиков, уходивших на заработки в города. Голосили жены и матери, суя в торбы хлеб и сало. Всякое случалось в далеких городах. Одни приезжали в гости гладкие, в лаковых сапогах, при часах и ходили по селу гоголем, распустив по жилетке серебряную цепку. Другие возвращались как в воду опущенные и приносили вести о погибших от холеры и тифа, о раздавленных неведомой «машиной»... Но Иван Поддубный, как и многие, меньше всего думал, что несчастье может случиться именно с ним.

О той поре своей жизни он потом скажет коротко: «После призыва, когда был освобожден от военной службы, как старший сын в семье, я не захотел больше жить в деревне и уехал на заработки в город Севастополь».

«Не захотел», и все тут. Решил уехать в Крым во что бы то ни стало. Отец было стал возражать, но Иван отрезал:

- Может, в Таврии краще? Пошукаю счастья. Люди ж ходят...

Анна Даниловна тихо плакала, собирая сына в дорогу. Даже Максим Иванович отвернулся.

- Щось в око влетело. Якась козявка, - сказал он. - Ну, сынко, прощай. Вот тебе мое родительское благословение - береги честь нашего рода... Ну, старая, хватит плакать.