Читать «Спор о варягах» онлайн - страница 12

Летом 1749 г. профессор Герард-Фридрих Миллер, ректор Академического университета в Петербурге (первый ректор первого русского университета) представил в Академию Наук свою диссертацию «О происхождении народа и имени российского» (Миллер 1749), в которой славяне трактуются как пассивный объект чуждых завоеваний, порабощений и «изгнаний». Главным же двигателем, который вывел славян на широкую историческую дорогу, изображаются, в полном соответствии с Байером, скандинавы. Выше всех других источников Миллер ставил старинные скандинавские песни и сказания, несмотря на то что в них за много веков правда сильно перемешалась с вымыслом.

Август-Людвиг Шлёцер придал «норманнской теории» звучание, в котором можно было найти обертоны, оскорбительные для русского народа.

«Русская история, — писал он, — начинается от пришествия Рюрика и основания русского царства... Перед сею эпохою все покрыто мраком, как в России, так и в смежных с нею местах. Конечно, люди здесь были бог знает с которых пор и откуда сюда зашли, но люди без правления, жившие подобно зверям и птицам, не имевшие никакого сношения с другими народами, почему и не могли быть замечены ни одним просвещенным европейцем» (Шлёцер 1809:419).

Шлёцер с упоением воспевал историческую роль германцев-норманнов:

«Дикие, грубые рассеянные славяне начали делаться людьми только благодаря посредству германцев, которым назначено было судьбою рассеять в северо-западном и северо-восточном мире семена просвещения. Кто знает, сколь долго пробыли бы русские славяне в блаженной для получеловека бесчувственности, если бы не были возбуждены от этой бесчувственности нападением норманнов» (Шлёцер 1809:178).

Разумеется, эти взгляды не могли найти сочувствия у тех русских ученых, которые гордились замечательными историческими достижениями своего народа, высоко ценили его национальную культуру и общечеловеческое достоинство, видели в нем неисчерпаемые силы и творческую одаренность, проявления которой не заметить могли только злопыхатели. Превознесение до небес исторической роли в России доевних германцев-шведов особенно оскорбительно звучало для поколения, в памяти которого еще свежи были волнения побед над Карлом XII и на глазах которого Фридрих II бежал от русского штыка.

Михайло Васильевич Ломоносов первым поднял свой голос против нор-манистских построений (Мавродин 1946: 5; Тихомиров 1948; 1955: 191-192). Человек компанейский, но вспыльчивый и грубый, он то дружил с Миллером, то враждовал с ним. Теперь он не стеснялся в выражениях. Диссертацию, сочиненную профессором Миллером, «Происхождение имени и народа российского» он расценил как пасквиль на историю русского народа («Замечания на диссертацию Г.-Ф. Миллера...»). Ломоносов находил оскорбительным для чести русского народа и государства это сочинение, в котором «на всякой почти странице русских бьют, грабят благополучно, скандинавы побеждают...» (Ломоносов 1952: 21). Все это Ломоносов счел продуктом разыгравшегося воображения ученого немца. «Сие так чудно, — возмущался он, — что если бы г. Миллер умел изобразить живым штилем, то он бы Россию сделал толь бедным народом, каким еще ни один и самый подлый народ ни от какого писателя не представлен» (Ломоносов 1952: 22).