Читать «Спасти Рюрика» онлайн - страница 68

Уложив Страмского в мягкую постель, Эльза накрыла на стол, принесла гостям рейнского зеленого вина в прозрачном кувшине. Юра с удовольствием выпил и закусил, не удивляясь уже благотворному действию средневекового алкоголя. Фома, оказалось, неплохо говорил на языке Шурмаха и после непродолжительной беседы перевел:

-Торговый обоз на Русу, потом на Кенигсберг, выдвигается через три дня, его поведет Питер Улофф, старый проверенный приятель Ганса. Он с ним поговорит и тот окажет ему любезность, возьмет двоих из нас с собой.

-Только двоих?- с сожалением спросил Юра.

Вдруг выяснилось, что Шурмах тоже говорит по-русски, правда, с тяжелым баварским акцентом. Ох уж эти хитрые немцы, во все времена одинаковые.

-Я, только цвай,- подтвердил Ганс,- подорожный бумаг уже составлен, без них передвигаться по Московии ферботен, нельзя. Можем вписать нур, только цвай человек. Решайте, кто едет.

Тактичный немец даже не поинтересовался, что находится в прихваченной Юрой повозке, а когда узнал, что книги, глубокомысленно кивнул, гут. Лошадей распрягли и по просьбе Фомы, Шурмах спешно отвел их в общую слободскую конюшню, где они смешались с массой своих собратьев. На всякий случай.

Часа через четыре у стен слободы появились царские стрельцы, выпытывали, не проезжали ли здесь некие людишки о двух повозках. Предупрежденные немецкие стражи, на дух не переносившие московских стрельцов, только надменно крутили носами, пыхтели и сквозь зубы бросали: 'найн'. Заехать в слободу стрельцы даже не пытались. Еще со времен Дмитрия Донского устоялось, что иноземцы живут в Московии в своих посадах и слободах обособленно и 'никто не смей их трогать'. А ежели что, немцы вправе дать отпор. Объяснялось это просто: иностранцы вели широкую и умелую торговлю со многими западными и северными княжествами, куда московитам ход был заказан, и налогами заметно пополняли кремлевскую казну, что во время войн было просто спасением.

После недолгого совещания решили, что в Новгород обозом отправятся князь и боярин, их переоденут так, что родная мать не узнает. Никита станет Петером Смальцем, а Юра Томасом Брюккером. Эти почтенные бюргеры недавно скончались от сердечных ударов. Фома, так же изменив облик, самостоятельно доберется до Твери, а там присоединится к обозу. Однако к вечеру у князя Страмского появился сильный жар. Пригласили лекаря. Тот пустил ему кровь, поставил пиявок, осмотрел ноги, сказал, что жить Никита будет, но в постели придется провести еще немало времени.

-У нас этого времени нет,- сказал еле ворочая языком, Юре Никита,- отправляйся к Марфе без меня, с Фомой. Я отпишу бумагу.

Однако ни в тот день, ни на следующий, Никита не смог даже взять в руки перо. Его бросало то в жар, то в холод.

Ну и лекари у вас тут, сплюнул Юра и попросил Эльзу надрать за слободой коры осины. Когда девушка принесла целый ворох коры, велел сварить ее в чане и этим отваром поить новгородского князя. Самодельный аспирин действительно помог Никите и тот, наконец, погрузился в глубокий, спокойный сон.