Читать «Спасибо! Посвящается тем, кто изменил наши жизни (сборник)» онлайн - страница 75

От эфирных коллег своих он отличался разительно. Коллеги щебетали и трещали, а у него была совсем другая манера, неспешная, чем-то она напоминала манеру Артемия Троицкого. Только Толя был в разы круче российского рок-энциклопедиста. Профессор, как называл его Анатолий, брал публику тем, что ставил песни малоизвестных альтернативных команд. Глубинным погружением в историю музыкантов профессор себя не утруждал, каламбурами аудиторию не баловал. Он просто ставил песню. «Интересный коллективчик из Британии», «сексапильная девица из Манчестера», «молодые французские альтернативщики», – вот все его биографические пассажи, дальше уж музыка говорила сама за себя.

Анатолий был лишен возможности ставить то, что ему нравится. Он обожал именно альтернативную музыку, ту самую, о которой разглагольствовал Троицкий, но на «Топ-радио» не ставили альтернативу. «Топ-радио» являлась поп-роковой радиостанцией, и гремучий панк, равно как и шансон, являлись там телами инородными. Толян мог, конечно, запустить какой-нибудь SonicYouth или Pixies. Но тайком, исключительно тайком, притаранив диск из дома. Он запускал их ближе к ночи.

Все эти Гэрри Муры, Стинги, Диланы, Гилланы – Толян их презирал. А PinkFloyd и вовсе ненавидел. Разве что к Битлам и роллингам он относился с уважением.

– А Элвис Пресли, Толя? – спрашивали мы его.

– Дерьмо! – бескомпромиссно отвечал он.

– Джо Коккер?

– В печь!

…И в этих условиях, в компании музыки мало ему приятной, он плел свои словесные кружева. Я даже не помню, что конкретно он плел. Помню, что говорил Анатолий необычно. Говорил вразрез основному диджейскому правилу – продавать музыку станции, продавать, расхваливая. И вот примерно какая была в его речах похвала:

– …Фил Коллинз… Да-а-а, Фил… Встретил я давеча своего дружка Фила на набережной. Идет грустный, в наушниках. Ты че такой грустный, Фил? Девушка, говорит, бросила. Ну, и в печь ее, девушку. А что ты слушаешь?.. «Аббу»… Дебил ты, говорю, Фил, и слушаешь всякое дерьмо…

– Фа-а-ак, – сладостно-гадко выдыхал в микрофон Анатолий.

И запускал какой-нибудь хит безобидного шведского квартета Abba.

«Фак», оно же «Fuck», было его коронным словечком. Равно как «дерьмо», «отстой», «в печь».

…Горожанки в возрасте от двадцати до двадцати пяти после прослушивания его «высококультурных» эфиров негодовали:

– Чего он несет такое? Он обкуренный, что ли? Или пьяный?

Негодовали и слушали. Слушали и негодовали. Ждали, что еще сегодня отчебучит этот странный Анатолий. Не это ли есть известность? Да, это она и есть.

Его знали все. Я помню, вечером мы сидели в одном из летних кафе. Год девяносто седьмой был, по-моему. Я – молодой следователь тамбовского райотдела, и он – культовый тамбовский диджей.