Читать «Спаси меня, пока не поздно» онлайн - страница 19

День 4.

В полпятого утра её начало рвать. Обильно, водой. Больше ничего не желает ни есть не пить. Еле вливаю в нее жидкость. Куриный бульон оказался у меня на одежде и был разлит по полу. Она пообещала меня убить. Стала более чем агрессивной. К вечеру жаловалась на сильные боли в кишечнике. Частые позывы в туалет. Пришлось выломать замок после последнего её похода. Обнаружил без сознания на полу. Обошлось без приема лекарств. После опрыскивания холодной водой и нашатыря пришла в сознание и, в который раз, накричала.

Эйприл выглядит изможденной и больной. Кожа сухая, серого цвета, глаза впавшие.

Мне становится стыдно, и я скорее пролистываю на последнюю запись.

День 10.

Двенадцать часов беспробудного и глубокого сна. Впервые за все время. Ни криков, ни разговоров сквозь сон.

Эйприл сильно похудела. (Не забыть взвесить, как только проснется). Да и я, наконец, выспался.

Девушка проснулась после полудня и попросила еды. Ела долго и тяжело. Бульон с хлебным мякишем. После взвесились. Потеря в весе около семи килограмм. На данный момент вес составляет 44,5 кг. При учете роста это сильная дистрофия. Так же отмечается дисфория и астения. Как будет спать этой ночью?

Поспрашивал у знакомых наркологов и психотерапевтов. Говорят, что синдром может длиться больше двух недель. Остаточные или отголоски синдрома могут продолжаться и вовсе несколько месяцев. И все же. Она держится дольше Брэдли.

— Интересно? — раздается над головой, и я пытаюсь сфокусировать взгляд на Натане.

— Сколько он продержался, Нат?

Мне не сколь ни стыдно, что хозяин комнаты обнаружил меня нагло читающей его записки. Все же он виноват, что запер меня.

— Нат? — удивляется доктор этому обращению. — Пойдем, на кухню. Думаю, нам стоит откровенно поговорить, согласна?

Я киваю и недоверчиво смотрю на подставленную мне руку.

* * *

— Не знаю, в какой момент Брэд вдруг сломался. Никто из нас не заметил, что его гложет какая-то проблема. Он был таким же, как обычно. Говорил так же, шутил. Ничего не выдавало в нем той крайней степени депрессии. Я тогда жил отдельно, в квартирке на Веллингтон-стрит, но часто приходил сюда в гости. Родители говорили, что Брэдли вроде как нашел девушку, перестал ночевать дома и иногда стал занимать у них на подарки. Я даже радовался за него, пока, наконец, в один из визитов не застал его дома. Увидел, как он совал к себе в рюкзак вазу, которую бабушка завещала отцу. Тогда он мало походил на того Брэдли, что я знал. Когда мы поняли, что происходит, было уже поздно. На контакт он не шел, перестал вообще появляться. Всего однажды нам удалось с отцом его поймать и насильно отвезти в клинику. После взятых анализов мы с ужасом узнали, что у него ВИЧ. Беспорядочные связи, не одноразовые шприцы, сама понимаешь.

Натан вдруг затихает, и его пальцы впиваются в кружку так, что костяшки белеют. Я же сижу напротив него в моей руке точно такая же чашка с крепким чаем, на столе тарелка с двумя сандвичами. Хватаю его эмоции, жадно слушаю и понимаю, что позади у него не самые лучшие времена. О болезни Брэдли я ничего не знала. Он никогда мне не рассказывал об этом.