Читать «Спасатели планеты (д-)» онлайн - страница 43

— Странные слова в устах Хастура, — сказал Старый неодобрительно.

— Странные времена для Хастура, — громко сказал Регис. Старый поморщился, и Регис сбавил тон, но продолжал непоколебимо. — Ты винишь Луны в небе. Я говорю, что ни луны, ни ветры, ни богов винить нельзя. Боги насылают эти беды на людей, чтобы испытать их веру и узнать, способны ли они. справиться с ними.

Темя Старого вздернулось, и он произнес с сожалением: — Неужели это королевский отпрыск, которого люди сегодня называют Хастуром?

— Человек, Бог или Хастур, я не слишком горд, чтобы не молить за свой народ, — парировал Хастур, загораясь яростью. — Никогда такого не было в истории Дарковера, чтобы Хастур стоял перед одним из вас и умолял…

— За людей из чужого мира.

— За всех людей моего мира! Старый, я мог сидеть и править в Доме Хастуров, но я предпочел узнавать новое у новых людей. А у терранцев есть чему поучиться, даже Хастурам, и они знают, как найти средство против лихорадки Следопытов, — он оглянулся на меня, вновь представляя мне слово, и я сказал: — Я не чужеземец из другого мира, Старый. Я был сыном в твоем доме, возможно, я послан к тебе, чтобы научиться бороться с обреченностью.

Я вдруг перестал сознавать, что делаю, пока не оказался на коленях. Я взглянул в резкое, спокойное, отсутствующее лицо нечеловека.

— Мой отец, — сказал я, — вы вытащили умирающего мужчину и умирающего ребенка из горящего самолета. Даже люди из их расы могли ограбить их и оставить умирать. Вы спасли ребенка, усыновили его и воспитали, как своего. Когда он достиг возраста, когда становился несчастливым среди вас, вы позволили дюжине своих людей рискнуть жизнями и вернуть его к своим. Вы не можете уверить меня, что безразлично относитесь к судьбе миллионов людей моего народа, если судьба одного вызвала у вас жалость.

Последовало недолгое молчание.

Наконец Старый сказал:

— Безразлично — нет. Но мы бесполезны. Мой народ умирает, когда спускается с гор. Воздух для нас слишком насыщен. Еда не та. Свет слепит, мучит. Могу ли я отправить на страдание и смерть тех, кто зовет меня Отцом?

И память, захороненная в течение всей жизни, внезапно поднялась на поверхность. Я сказал настойчиво:

— Послушайте, отец, в мире, в котором я живу, я слыву мудрым человеком. Вы можете мне верить или нет, но выслушайте: я знаю ваших людей, это мой народ. Я помню, что когда я покинул вас, более дюжины моих друзей вызвались, зная чем рискуют, идти со мной. Я был ребенком. Я не понимал, какую жертву они приносят. Но я видел, как они страдают, когда мы спускались с гор, и я решил… — я выговаривал слова с трудом, словно пробивался сквозь барьер, — что раз другие страдают из-за меня, я проведу свою жизнь, избавляя других от мук. Отец, терранцы называют меня мудрым доктором, человеком искусным. Среди терранцев я могу проследить, чтобы мои люди, если они придут к нам и помогут нам, имели воздух, которым они могут дышать, и пищу, которая им подходит, и чтоб их берегли от света. Я прошу об одном — скажи своим сынам, что я сказал тебе. Если я знаю ваш народ который и мой навсегда — сотни из них вызовутся сопровождать меня. И ты будь свидетелем моей клятвы: если один из твоих сынов умрет, твой чужой сын ответит за это своей жизнью.