Читать «Спартанский лев» онлайн - страница 64

Став царём, он неожиданно охладел к военному делу настолько, что эфоры как-то даже оштрафовали его за нежелание присутствовать на принятии присяги спартанскими юношами. Бывшие наставники Леотихида в военном ремесле называли его двуличным и скрытным человеком. Когда-то он выказывал рвение, чтобы стать лучшим воином в своей эномотии. То, что это было притворство, выяснилось сразу, как только Леотихид занял трон. Леотихид не только отдалился от военачальников, под началом которых служил когда-то, но и в панцирь-то не облачился ни разу с той поры, как стал царём.

Для лакедемонян, привыкших к войнам и опасностям, такое поведение было сродни трусости в сражении. Спартанский царь прежде всего был военным предводителем. И граждане всё чаще вздыхали, вспоминая отважного и неутомимого в ратных делах Демарата, сына Аристона, владевшего троном Эврипонтидов, покуда Леотихид с помощью Клеомена не лишил его царской диадемы.

«Теперь Демарат служит персидскому царю и тот наверняка ценит его. Ещё бы! Ведь Демарат не только храбрец, но и мастер давать разумные советы, — переговаривались между собой те из лакедемонян, которые в тяжбе между Леотихидом и Демаратом держали сторону последнего. — А наше государство будто лишилось одной руки, ибо в полководцы Леотихид не годится. Ему бы только играть на кифаре, на авлосе! В случае войны у спартанцев вся надежда на царя Леонида, который не променяет меч ни на что другое».

Леотихид действительно любил музыку и прекрасно играл не только на флейте и авлосе, но и на многих струнных инструментах, и даже на свирели простолюдинов.

Лёгкость общения с Леотихидом проявлялась для Леарха прежде всего в том, что царь не заводил речь о нравственных категориях, к которым надлежало стремиться всякому спартанскому юноше. Более того, Леотихид отвергал сами понятия «нравственность» и «безнравственность», придуманные, по его словам, для простаков.

   — В чём, по-твоему, смысл жизни, милый Леарх? — спрашивал гостя Леотихид. И сам же отвечал на свой вопрос: — В том, что жизнь рано или поздно кончается. Ты можешь сложить голову в сражении, можешь умереть от болезни или утонуть в реке. Я не говорю, что ты можешь умереть от старости, ибо ты сам знаешь, как мало спартанцев доживает до седых волос. А посему неужели спартанцы, живя в постоянных лишениях, готовясь пасть в битве во славу Лакедемона, неужели эти мужественные люди не заслуживают самых обычных человеческих радостей хотя бы в той мере, в какой это позволено рабам-илотам.

   — Но нет! — Леотихид повысил голос. — Наше государство держит граждан в такой броне из запретов, что воистину смерть в битве для многих спартанцев есть не печальный исход, а счастливое избавление от повседневной военной рутины. Я согласен, что опасность военного вторжения присутствует всегда, ведь за прошедшие двести лет наши предки успели повоевать со всеми государствами Пелопоннеса. И не только Пелопоннеса. Нам ныне можно гордиться, ибо предки чаще побеждали, чем терпели поражения. Спарта завоевала соседнюю Мессению и другие сопредельные земли, отняла у Аргоса остров Киферу. У нас есть владения на Крите, на Мелосе и в Южной Италии. Лакедемон ныне сильнейшее государство в Элладе!