Читать «Спартанский лев» онлайн - страница 50
Виктор Петрович Поротников
Едва тот скрылся за дверью, как Клеомброт спросил, обращаясь к Леониду:
— Пожелает ли эта гордячка петь для нас? Я не уверен, что Горго вообще к нам выйдет.
— Прибежит! — усмехнувшись, промолвил Леонид. — Примчится, когда узнает, что здесь находится сам Симонид! Вот увидишь.
Прошло совсем немного времени. У оставшихся в мегароне даже не успела завязаться новая беседа, как Ликомед вернулся обратно.
— Где же Горго? — спросил Клеомброт.
— Переодевается, — коротко ответил Ликомед и вновь занял своё место на скамье у стены, на которой были развешаны щиты, мечи и копья.
— Значит, царица порадует нас своим присутствием, — проговорил Клеомброт с оттенком лёгкой язвительности. — Это благодаря тебе, Симонид. — Он повернулся к кеосцу. — Да будет тебе известно, что жена Леонида обожает поэзию. Поэты для неё просто высшие существа!
— Что ж, я рад слышать это, — улыбнулся Симонид.
Ему пришла на ум шутка про поэтов, услышанная в Афинах. Симонид не преминул пересказать её своим собеседникам, чтобы разрядить то напряжение, какое возникло после слов Клеомброта.
Смех, звучавший в мегароне, был так заразителен, что Горго в нерешительности замерла на месте.
Леонид, подойдя к жене, представил ей Симонида, сделав широкий жест в его сторону.
Поэт поднялся со стула.
— Приветствую тебя, Симонид, — сказала царица, при этом её щёки слегка зарделись. — Для меня большая радость встретиться с тобой.
Кеосец в свою очередь, приняв красивую позу, с чувством продекламировал стихотворное приветствие, мигом сложившееся у него в голове. Суть приветствия сводилась к тому, что, услышав пение Горго, Симонид был приятно удивлён прекрасной гармонией звуков, а теперь, её увидев, удивлён ещё больше её внешней прелестью. В конце своего витиеватого стихотворения Симонид сравнил Горго с Афродитой, явившейся из пенного моря.
Присутствующие были поражены талантом Симонида, который столь незначительное, казалось бы, событие вдруг вознёс на большую высоту, придав ему волнительность и глубину. Горго одарила поэта таким благородным взглядом, что у иного ревнивого супруга непременно кровь закипела бы в жилах. Однако Леонид был спокоен.
Царица появилась перед гостями в тёмно-вишнёвом пеплосе, расшитом по нижнему краю золотыми нитками. Голова была украшена пурпурной диадемой, которая тонула в пышных кудрях. В руках у Горго была небольшая кифара.
Леонид без предисловий попросил жену порадовать Симонида своим пением.
— Пусть твоя песня, Горго, загладит у гостя впечатление от нашей чёрной похлёбки, — заметил царь, не сдержав добродушной улыбки.
— Вы что же, угощали его этой гадостью?! — сердито воскликнула Горго, переводя негодующий взгляд с мужа на Клеомброта и обратно. — Как вы могли! Нашли чем гордиться! Мегистий, ты как мог допустить такое!
Леонид и Клеомброт, перебивая друг друга, принялись оправдываться перед Горго, которая была похожа в этот момент на разгневанную эринию. Вмешавшийся Симонид сумел успокоить царицу, рассказав ей, как было дело.