Читать «Спартанский лев» онлайн - страница 268

   — Царь, но почему я? — дрогнувшим голосом спросил Ликомед.

   — Так распорядился жребий, — солгал Леонид. — Пойми, кто-то должен сделать это. В твоей доблести я не сомневаюсь. Ступай.

Ликомед вышел из палатки, не скрывая досады на лице.

   — Царь, на моём корабле хватит места для всех раненых, — сказал Аброник.

   — Раненые спартанцы никогда не покидают своих соратников, — промолвил Леонид. — Они либо вместе со всеми возвращаются победителями, либо вместе со всеми погибают. Таков военный обычай Лакедемона.

   — Царь, я имел в виду тяжелораненых, — заметил Аброник. — Тех, кто не могут держать оружие в руках. Они ведь только обуза.

   — Ты хочешь сказать, что тяжелораненые лакедемоняне могут попасть в плен к персам, — понимающе покивал Леонид. — Не беспокойся, друг, у нас в обычае добивать своих раненых, если нет никакой надежды на победу. В Лакедемоне всех их будут считать доблестно павшими.

Аброник был потрясён услышанным.

   — Царь! Но разве в Спарте не воздадут почести твоим тяжелораненым воинам, если они вернутся домой? Разве их раны не служат доказательством их доблести? Зачем идти на такие крайности, убивать своих же соратников, когда есть возможность их спасти?

Леонид, помолчав, сказал:

   — Спартанцев с юных лет приучают к тому, что боевое подразделение, будь то лох или эномотия, есть нечто нерушимое. Поэтому всякому спартанцу запрещается покидать боевой отряд, в каком бы бедственном положении этот отряд ни оказался. Либо победить всем вместе, либо всем вместе погибнуть. Таков наш закон. Чудом уцелевший спартанец или бежавший с поля битвы по возвращении в Спарту лишается гражданских прав, от него отворачиваются родственники и друзья. К нему прикрепляется позорное прозвище «задрожавший». Смыть такой позор можно, только проявив неслыханную доблесть в сражении, а больше никак.

Аброник, у которого просто не было слов, лишь молча качал головой.

«Так вот на чём основано военное счастье лакедемонян, — думал он. — Победа или смерть! Как просто. И как жестоко».

   — Даже если бы я преступил этот суровый закон и позволил тебе переправить тяжелораненых в безопасное место, всё равно ничего хорошего не получилось бы, друг мой, — продолжил Леонид. — Спасённые тобой раненые спартанцы покончили бы с собой при первой же возможности. Ведь для каждого спартанца бесчестье страшнее смерти.

Аброник взирал на Леонида с невольным уважением. Он впервые в жизни видел человека, державшегося с таким спокойствием перед лицом неминуемой смерти. Афинянин поражался обычаем лакедемонян ставить воинскую честь выше страха перед смертью.

   — Царь, что мне передать Фемистоклу и Еврибиаду? — спросил Аброник, задержавшись у дверного полога палатки.

   — Передай им, что до сумерек мой отряд и феспийцы, пожалуй, продержатся, — сказал Леонид...

В палатку, где лежали тяжелораненые спартанцы, пришёл Тимон, посланный Агафоном. Тимону было приказано оборвать жизнь у шестерых соратников, в числе которых был и его давний друг Эвридам.

Тимон вошёл в душный полумрак палатки, где витал тяжёлый запах засохшей крови и лечебного дёгтя, которым смазывали раны.