Читать «Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт» онлайн - страница 84

– Пишем: для надводных кораблей одним из главных критериев боеспособности считать обеспечение ПВО, – записывает Зозуля, – и, Михаил Петрович, вот прочел я, у вас был модульный принцип? Это когда, например, подбашенное отделение как единый контейнер с унифицированными посадочными местами и входами коммуникаций – и может быть прямо в базе вооружение заменено, артиллерийская установка, пусковая крылатых или зенитных ракет, торпедный аппарат. Это ведь и при модернизации будет полезно – что если все системы оружия на кораблях, по возможности, конечно, задумывать так? Вот только как это записать красивее?

– Хотя бы запас по месту и весу предусмотреть заранее, – повторяю я, – вот в справочнике: эсминцы «проект 56» достраивались и переоборудовались в ракетные корабли, «56-а» (ЗРК вместо кормовой башни), «56-М» и «56-ЭМ» (противокорабельные ракеты КСЩ), «56-у» (ракеты П-15). И зенитные автоматы меняли, с родных 45 мм, СМ-20-ЗИФ на 57-мм ЗИФ-75 и 76-мм АК-276. А «тридцатки» так и дослуживали с тем, что было, ну разве автоматы 70-К заменили на такие же спаренные. Что для казны выгоднее – семьдесят эсминцев, на которых воевать нельзя (и значительную часть которых сразу на консервацию), или пятьдесят пусть и чуть больше, и дороже – но полноценных боевых единиц? Производственники, конечно, на дыбы встанут. Так давайте тогда галеры строить – уж совсем дешево и много?

– Ну, не надо совсем уж утрировать, Михаил Петрович, – говорит Кузнецов, – и вы ж не будете отрицать, что недостроенные корабли на слом – это убыток казне, те же крейсера «68» и эсминцы «30», еще перед войной заложенные? Все ж единицы, и более совершенные, чем те, что в строю.

– Как таковые и будут, – отвечаю, – и, к слову, крейсера 68-К, все пять штук, уже в пятидесятые годы все были переведены в учебные. В этом качестве и дослуживали, как «Комсомолец», бывший «Чкалов», списанный в 1979-м последним из них. Флот мирного времени – дай бог, чтобы и тут было так.

– То есть вы предлагаете пока строить исключительно флот береговой обороны, не считая подлодок? – заметил Головко. – Да и их в океан, лишь пока нет атомарин.

– А если именно такой флот будет востребован в ближайшие годы? – говорю я. – Арсений Григорьевич, ведь не секрет, что норвежцы нашим присутствием уже тяготятся? А традиции у них богатые, в смысле контрабанды и связей с УСО. Дед мой двоюродный в той истории с бандеровской нечистью воевал, а друг его с прибалтийскими «лесными», так он рассказывал, что те часто по морю получали от своих хозяев и оружие, и литературу, и шпионов так забрасывали. Причем не только с катеров и шхун, но и с подводных лодок. Морской фронт был, самый настоящий – и очень возможно, мы и здесь его получим. То есть самые боевые корабли, что нужны уже сейчас, это катера морпогранохраны. А чтобы и флоту быть полезными, «малые противолодочные корабли». Не «бобики» 122-го проекта – в докладной записке на ваше имя, Николай Герасимович, я все их недостатки указал. Это ж не торпедники, из базы наскоро выскочил, отстрелялся и назад, а морской патруль, чтобы на волне болтаться сутками. Ну, как норвежские китобойцы – которые у Антарктиды промысел вели, своим ходом добираясь, и это при размере всего в двести тонн. Плюс радар, гидролокатор, противолодочное вооружение, а вот артиллерия лишь такая, чтобы отбиться от звена палубников – у своих берегов работать будут, вражеские эсминцы тут маловероятны. Хотя если поставить 76-мм автоматическую пушку, то группа таких МПК и для эсминца далеко не добыча. Но этих корабликов надо много, и срок – уже вчера! Морская граница у СССР протяженная, а задача ОВР (охрана водного района) останется и в конце века.